В кабинет вошел секретарь.
– Артур Христианович, Гудзь и Агаянц в приемной, просят принять их.
– Очень хорошо, зовите.
Вышел из-за стола, поздоровался с обоими чекистами, усадил за длинный стол для заседаний. Сам сел рядом. Не любил начальник разведки разговаривать с людьми, восседая за массивным письменным столом. Даже когда собиралось довольно много сотрудников, садился вместе со всеми или ходил по своему большому кабинету. О предполагаемой поездке он знал: Гудзь уже приходил советоваться. И если они окончательно решатся, то это будет то, что нужно. Два опытных сотрудника Центра смогут успешно руководить важнейшими отделениями Особого отдела Полпредства. А с Борисовым они сработаются: отлично знают друг друга.
– Догадываюсь, о чем будет разговор. Все обдумали и решили ехать?
– Решили, Артур Христианович.
– Правильно. Обстановка в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке сейчас весьма напряженная. Захват Японией Маньчжурии, выход войск Квантунской армии к дальневосточным границам страны и создание плацдарма агрессии на азиатском материке означают резкую активизацию деятельности белогвардейских центров в Маньчжурии. Такие организации, как РОВС(А) под руководством генерала Шильникова и Русская фашистская партия Родзаевского, получили новых хозяев, большие субсидии и активизировали свою разведывательно-диверсионную деятельность против Восточной Сибири и Дальнего Востока. Здесь складывается положение, аналогичное положению в Европе в начале 1920-х годов. В этих условиях белогвардейские центры должны будут проявить максимум активности, и мы несомненно столкнемся с различными попытками проникновения на нашу территорию вражеской агентуры. Но успех этой агентуры может быть только при условии, что она будет опираться на какие-то связи на нашей территории. Без этих связей агентура противника едва ли сможет добиться заметных успехов в своей разведывательной и диверсионной деятельности. Поэтому сохраняется обстановка, при которой мы можем создать свои связи или овладеть уже имеющимися связями противника на нашей территории и на этой основе развивать легенду, чтобы принять на себя по нашему каналу активность противника и локализовать ее.
– Артур Христианович, как Вы считаете, стоит ли нам в Забайкалье попробовать легендировать антисоветскую организацию по модели «Треста», или это всего лишь старая история? – спросил Гудзь.
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил Артузов. И добавил: – Мне кажется, что в идее «Треста» остались неисчерпанными многие потенциальные возможности. Тут дело не в самой модели как таковой, хотя она превосходна, а в вашем чекистском мастерстве, если хотите, артистизме исполнителей главных ролей, в точном учете и психологии противника, и местных условий.
Он засмеялся.
– Я понимаю, к чему Вы клоните, Борис Игнатьевич. Хотите создать свой маленький «Трест»? Что ж, благословляю. Только не копируйте слепо, вносите новое, свое, учитывающее специфику местных обстоятельств. Все дело будет зависть от артистичности ваших людей, их умения до предела правдиво строить легенду. Таким образом, все будет зависеть от квалификации чекистов и их секретных помощников. Обстановка на наших сибирских границах несомненно будет благоприятствовать как противнику, вышедшему непосредственно на нашу границу, так и нам, поскольку мы столкнемся с активностью противника, которую легче будет направить по нашему каналу.
Артузов встал, еще раз подошел к карте, провел рукой по забайкальской границе, повернулся к чекистам.
– Что же касается метода легендирования применительно к Восточной Сибири, то я считаю, что в операциях «Трест» и «С-2» были заложены большие потенциальные возможности, которые не до конца использованы. Тем более что границу с «независимым» государством Маньчжоу-Го можно использовать для различных разведывательных завязок как против японских разведывательных органов, так и против белогвардейских центров в Харбине.
Начальник ИНО высказал свое мнение о методах работы контрразведки в Забайкалье и Восточной Сибири. Высказался и о методике легендирования.
Чтобы все было ясно и понятно читателю, несколько замечаний на эту тему.
Контрразведывательные операции ОГПУ «С-2» и «Трест» закончились успешно. Борис Савинков и Сидней Рейли были выведены на территорию Советского Союза и получили по заслугам. То, что оба они и целый ряд их ближайших помощников поверили в легенду, говорит о том, что все комбинации легенды были проведены на высоком профессиональном и артистическом уровне, на высоком психологизме. Обстановка действий была создана в полном соответствии с действительными жизненными приемами подпольных организаций, которые чекисты отлично знали. Логика построения всех комбинаций, их реальность и обоснованность пленяли без остатка этих матерых контрреволюционеров и разведчиков. Но при этом нужно было сразу учитывать их агрессивность и стремление во что бы то ни стало нанести вред Советскому Союзу. Эта неослабевающая ненависть к победившей революции и требования закордонных «хозяев» толкали их на активные действия, но в известной степени и притупляли их бдительность.
Методика легендирования и создания мнимых «контрреволюционных» организаций была уже хорошо разработана. Известная читателю по книге Никулина и телевизионному фильму операция «Трест» закончилась весной 1927 года. И закончилась не потому, что изжила себя, как это писали в книге и утверждали в фильме. Стауниц-Оперпут, один из главных участников операции, был сексотом ОГПУ и работал в «Тресте» с 1922 года. Чекисты доверяли ему, и об этой операции он знал почти все. И когда он весной 1927 года бежал в Финляндию и объявил, что готовится публиковать разоблачительные материалы о деятельности ОГПУ, «Трест» кончился.
Основная статья, в которой он выложил все, что ему удалось узнать за пять лет работы в организации, была опубликована в рижской белоэмигрантской газете «Сегодня» 17 мая 1927 года. Он писал, что «Трест» был создан ГПУ в январе 1922 года и возглавлялся, в разное время, помощником начальника КРО Виктором Кияковским. В «Тресте» также участвовали заведующий отделом Главлита Александр Ланговой, секретарь Синода Новиков, сестра жены Стырне Мария Кокушкина. Оперпут указывал фамилии, под которыми они были известны в «Тресте».
Он писал: «Основное назначение данной легенды – ввести в заблуждение иностранные штабы, вести борьбу с иностранным шпионажем и направлять зарубежные антисоветские организации в желаемое для ГПУ русло…» Оперпут утверждал, с достаточным знанием дела, что благодаря таким легендам (имелся в виду не только «Трест», но и другие легендированные организации, существовавшие одновременно с ним) значительные суммы, ассигнованные штабами на разведку, попадали в ГПУ. В статье было сказано и о существовании в Разведывательном управлении Штаба РККА дезинформационного бюро, которое готовило дезинформационные материалы для иностранных штабов военного, политического и экономического характера.
Статья Оперпута в газете «Сегодня» была перепечатана другими газетами и журналами. Со своими суждениями и оценкой деятельности Оперпута выступил еженедельник «Борьба за Россию». Шум был поднят большой, и его нельзя было не заметить. Разведки Англии, Франции, Польши и, конечно, Японии по достоинству оценили откровения «советского Азефа», как именовала Оперпута русская эмигрантская печать. Конечно, Оперпут не знал всего в работе «Треста», но и того, что он знал и о чем сказал, было достаточно, чтобы метод легендирования был полностью раскрыт и стал известен разведцентрам крупнейших держав мира.
