— Еще бы, — проворчала Делайла, когда он отъехал.
Она обняла Эми за плечи и слегка подтолкнула ее в сторону аптеки Сатклиффов.
— Ты ведь хотела устроить дедушке сюрприз, правда? — Голос ее звучал напряженно.
Эми посмотрела на мать. В ее взгляде читалось: «Не знаю, почему ты сердишься, мамочка, но, пожалуйста, не сердись на меня».
Делайла вздохнула и нежно сжала плечики Эми:
— Я не сержусь, дорогая, но я больше не хочу ничего слышать о человеке из библиотеки, договорились?
— Ты опять съела сладкое перед обедом, — шутливо поддразнивала Эми Делайла, когда они возвращались на Фоллз-Ривер-роуд.
Она с нежностью взглянула на их дом, выкрашенный бледно-желтой краской и окруженный белым частоколом, и взяла Эми за руку. Теплая ладошка дочери уютно устроилась в ее руке. Несмотря ни на что, они были единым целым. Они были семьей.
Вдруг Делайла остановилась, и по ее спине пробежали мурашки.
У крыльца их дома стоял мужчина, которого Эми назвала Ником. Он стоял в той же ленивой позе, что и в библиотеке, — скрестив руки. Не успела Делайла произнести и слова, как Эми выкрикнула его имя и взбежала по ступенькам. Делайла бросилась за ней. Эми могла не быть ее ребенком по крови, но она была ребенком ее сердца. И Делайла была готова на все, чтобы защитить девочку.
— Иди в дом, Эми.
Отпирая дверь, Делайла почувствовала, как дрожит ее голос. Она знала, что это заметила и Эми. Ник молчал.
— Не хочу. Я хочу поговорить с Ником.
— Иди. — Она тихонько подтолкнула Эми к двери и втолкнула ее внутрь. — Закрой дверь.
Эми прижалась лицом к двери. Она была явно недовольна.
— Но он мой друг.
Делайла взглянула на Ника, предоставляя ему возможность высказаться. Однако он был занят тем, что, глядя на Эми, жестом уговаривал ее отойти от двери.
— Пока, — расстроенно произнесла Эми и закрыла дверь.
Делайла сосчитала до десяти. Потом она сосчитала до десяти еще раз. Лишь досчитав до десяти в пятый раз, она почувствовала себя достаточно спокойной, чтобы заговорить. Казалось, этому человеку не было абсолютно никакого дела до того, что он вторгается в ее частную жизнь и ее собственность.
— Кто вы такой и чего хотите?
Прежде чем мужчина ответил, прошли мгновения, показавшиеся ей часами.
— Я — Ник Чамберс, — произнес он спокойно, и Делайлу охватил озноб. — Я — отец Эми.
Глава 2
Делайла побледнела, ее изумрудные глаза широко раскрылись от изумления.
— То есть? — В голосе ее звучал ледяной холод.
Ник мог бы поклясться, что в этот момент жара вокруг них сменилась температурой, близкой к нулю.
— Я сказал, что я — отец Эми.
В суде Ник научился всегда оставаться спокойным и невозмутимым.
— Я слышала, что вы сказали. — Делайла не отводила от него пристального взгляда. — Почему вы решили, что я вам поверю?
Несмотря на закрытую дверь, Нику было слышно, как Эми напевает детскую песенку.
Он понял, что ошибся при первой встрече. Делайла была не просто красива — при взгляде на нее замирало сердце. Ник мог себе представить, как эти чувственные губы, готовые к поцелуям, нежно касаются его шеи…
Она явно не походила на чью-то мать.
С другой стороны, и он не мог претендовать на звание образцового отца.
С того самого момента, как три месяца назад он узнал, что является отцом и что его девочку почти пять лет назад удочерили без его ведома и согласия, Ник начал тщательно разрабатывать план сближения с женщиной, которую его дочь называла матерью.
Делайла решительно сошла с крыльца и стремительно пересекла газон, вынуждая Ника следовать за собой, если он действительно хочет с ней поговорить.
Она остановилась рядом с великолепно ухоженной клумбой, распахнула калитку в белой деревянной изгороди и повернулась к нему:
— Если вы не уйдете сейчас же, я позову полицию.
— Послушайте, мисс Сатклифф…
— Нет, это вы послушайте, мистер Чамберс. — В ее зеленых глазах появился опасный блеск. Кулаки ее сжались. — Я вас не знаю и знать не хочу.
Ник не мог не восхититься ее смелостью; единственное, чего ему хотелось, так это чтобы они были заодно. Он ей не враг, хотя и знает, что она не поверит в это. По крайней мере… сейчас.
— Как вы смеете заявлять, что вы отец Эми? Может быть, Эми и впечатлительная девочка, мистер Чамберс, но я-то нет. Она все еще верит, что люди, которые ей улыбаются, желают ей добра. Я же узнала, что такое бывает крайне редко. Так что заберите ваши слова назад — не знаю, действительно ли все обстоит именно так или вы мне солгали, — и оставьте нас в покое.
Может быть, ему так и следует поступить. Пусть Делайла свыкнется с тем, что он ей сказал. Может быть, ей нужно что-то обдумать. Ник сунул руку в карман джинсов и достал фотографию. На ней он был не намного старше Эми. Он молча протянул фотографию Делайле. Ник буквально ощущал, как напряженно она думает, рассматривая фотографию. По тому, как у нее перехватило дыхание, он понял, что она догадалась, что за малыш изображен на снимке.
Ник наблюдал, как Делайла переводит взгляд с лица мальчика на фотографии на женщину, которая его держит. Было ясно, что она мысленно сравнивает лицо сердечком, чуть сморщенный нос и улыбку, запечатленные на выцветшей цветной фотографии, с лицом, носом и улыбкой Эми.
Делайла молча вернула ему фотографию, ее рука дрожала.
— Я так понимаю, что это вы сидите на коленях у матери? — хрипло проговорила она.
— Да.
Ник положил фотографию в карман.
— Мне было пять лет, как сейчас Эми. Мать оставила меня на попечение монахинь. — Ник говорил спокойно и бесстрастно. — Я никогда больше не видел никого из родных. До этого дня.
На мгновение Нику показалось, что он видит в глазах Делайлы понимание и даже сочувствие. Сочувствие по отношению к мальчику, потерявшему семью. По отношению к нему.
— Эми — моя дочь. Я узнал о ее существовании всего три месяца назад, но это ничего не меняет.
— Чего вы хотите?
К Делайле вернулось привычное самообладание. Она повернулась и пошла к дому.
Ник не попытался остановить ее. Он подождал, пока она дойдет до крыльца, и заговорил снова:
— Я понимаю, что это шокирует. Со мной было то же самое. Я думал… Я надеялся… мы могли бы… поговорить наедине.
— Мне нечего вам сказать, мистер Чамберс. И вы не можете сказать мне ничего, что я хотела бы услышать.
— Подумайте об Эми.
Она кивнула. Когда Делайла потянулась к дверной ручке, Ник заметил, что рука у нее все еще дрожит.
