— Молодой человек лучше? — спросил Томазо через плечо.
— Да, да, со мной все в порядке, — откликнулся Тревор.
— Вы хорошо говорите по-английски, — вежливо заметила Фелисити, обращаясь к водителю.
— О, я работал давно на разный пароход, «Наполи», «Капри», «Сорренто». Много, много английский турист, так выучил. Я лучше говорю, чем Мариано, — хвастливо заключил он, срезая угол. — Синьор Мэллори мне помогал.
— Синьор Мэллори? — заинтересованно спросила Фелисити. — А он вам знаком?
Томазо рассмеялся:
— Си, синьорина. И вам тоже. Это тот англичанин, в кафе Мариано Вы с ним разговаривал.
— Ах вот как! Я не знала, как его зовут.
Томазо снова засмеялся и резко обернулся, чтобы посмотреть на Фелисити.
— Синьор Мэллори всегда любил хорошеньких девочек, да?
— Мне ничего об этом не известно. — Ей хотелось, чтобы Томазо переключил внимание с нее на дорогу, потому что в свете фар показалась грубая, каменистая часть шоссе, с обеих сторон окруженная кустами и крутыми откосами.
Но вскоре они уже лихо въезжали в ворота клиники.
— Сколько я вам должна? — спросила Фелисити.
Томазо покачал головой:
— Мне уже заплатил синьор Мэллори, синьорина. Буона сэра.
— Кто такой этот Мэллори? — спросил Тревор, когда они с сестрой шли к дому.
— Один из тех, кто живет здесь. Как бы там ни было, я очень рада, что он пришел нам на помощь.
Убедившись, что Тревор удобно улегся в постель и его недавнее падение не вызвало никаких осложнений, девушка вернулась к себе в комнату, все еще недоумевая про себя, какое отношение имеет человек по имени Берн Мэллори к клинике. Кусочек подслушанного ею разговора не выходил у нее из головы — «она вряд ли окажется во вкусе Берна». Что ж, судя по тому, что она сегодня увидела, он тоже совсем не в ее вкусе, хотя, конечно, он очень выручил их в кафе Мариано. Надо будет запомнить, что она должна ему деньги за такси.
На следующий день доктор Хендрик Йохансен провел большую часть дня, показывая остров Фелисити и Тревору.
— Есть еще два острова Ламини, — рассказывал он. — Один из них называется Изола-Рондинэ, что значит «ласточка». Другой, самый маленький, называется Изола-Люпа, потому что по форме он немного похож на волка.
— А этот? — спросила Фелисити. — Он как называется? Просто Ламини?
— Нет, это Изола-Росса. Красный остров. Легенда гласит, что во времена пиратов и контрабандистов издали остров казался красным из-за цветков граната.
— Я еще никогда не видела, как цветет гранат, — прошептала Фелисити.
— Ну, у вас еще будет такая возможность. Через месяц, в июне, все сады начнут полыхать огненными цветами.
— А когда меня будут осматривать врачи? — резко прервал их разговор Тревор.
Фелисити с удивлением оглянулась на него. Обычно Тревор боялся врачей и все время тянул с осмотром или новым курсом лечения.
— Через пару деньков, — ответил доктор Йохансен. — Нам нужно сначала кое-что подготовить.
Вечером, когда доктор Йохансен оставил Фелисити и Тревора в холле их виллы, Тревор сказал:
— Поедем завтра покатаемся на парусной лодке. А то, мне кажется, потом у меня долго не будет такой возможности.
— Ну, даже не знаю, можем ли мы кататься самостоятельно. Что, если доктор запланировал для нас что-нибудь другое.
— Ну и что? Если ты будешь работать у него в качестве секретарши, это еще не значит, что ты должна ему отчитываться за все двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, он ясно сказал, что у нас есть еще в запасе пара свободных дней.
— Ты так с ним говорил, словно рвешься поскорее начать лечение, — напомнила Фелисити брату.
— Нет, конечно. Просто хотел убедиться, что у меня еще есть время.
— Ну, хорошо, — согласилась Фелисити. — Завтра посмотрим, есть ли свободные лодки. Можно спросить и у доктора Йохансена.
— Ради бога! Ты что, хочешь, чтобы он повсюду тебя водил за ручку? Если ты его спросишь, то десять шансов против одного, что он тоже захочет поехать.
— Знаешь, я думаю, у него есть дела поважнее, чем возиться с нами, — возразила Фелисити. — А если бы даже он и поехал, что из того? Он знает море в окрестностях острова получше, чем ты.
Тревор нахмурился.
— Перестань суетиться, Флисси, дорогая, а то состаришься раньше времени.
Фелисити засмеялась. Ее брат знал, что стоит ему назвать ее старым детским именем и прибавить нежных дружеских ноток в голосе, и она согласится на любой его план.
Когда на следующее утро они вместе с Тревором спустились к гавани, Фелисити решила спросить у Мариано, сколько приблизительно может стоить лодка на несколько часов.
— Ах, как приятно снова видеть вас обоих! — воскликнул Мариано. Затем он поджал губы, немного подумал и, назвав сумму в лирах, указал им на худую смуглую фигурку парня, который бездельничал возле пристани. — У него есть лодка. Спросите его. Его имя Фортунато, но мы тут зовем его просто Форто.
После недолгого торга Тревор нанял небольшой парусный ялик на весь день, и они с Фелисити отправились к острову Рондинэ.
— Думаю, было бы лучше, если бы ты позволил Форто поехать с нами, — заметила Фелисити, когда нос лодки накренился довольно угрожающе. — Он мог бы показать нам, где лучше причалить и какие места обойти.
— Вздор! Не волнуйся, мы не опрокинемся.
— Да уж, надеюсь! Я не готова к длительному заплыву между островами.
На Изола-Рондинэ оказалась прекрасная песчаная отмель, и им оставалось только вытащить лодку на сушу. В прибрежном кафе продавались фрукты и сыр, маленькие липкие пирожки, а также легкие напитки и местное вино.
— Ну, вот видишь, — сказал Тревор, когда они закончили пикник на пляже, — ты никогда не увидела бы это красивое местечко, если бы я тебя сюда не привез.
— Ну, хорошо, хорошо, ты оказался прав, — ответила Фелисити, искренне радуясь тому, что брат забыл о предстоящих ему испытаниях и спокойно наслаждается отдыхом. Какое-то время они нежились на солнышке, потом искупались в теплой, ласково плещущейся воде. Оглянувшись на берег, Фелисити вынуждена была согласиться с братом, что это действительно чудесное место — серп белого песка, с обеих сторон обрамленный кустами и соснами, за песком — поросшие зеленью пологие холмы, и надо всем этим — глубокое сапфировое небо.
— Здорово ты это придумала, Флисси, — заметил Тревор, лежа после купания на теплом песке. — Приехать сюда, я имею в виду. А сколько, ты говорила, доктор тебя здесь будет держать?
— Я сама еще не знаю. Несколько месяцев. — Фелисити намеренно не уточняла сроков, потому что это могло зависеть от того, как пойдет лечение Тревора.
