— Что? С такими-то рыжими волосами и синими глазами? Если бы я не был связан серьезными обязательствами, я сам не прочь был бы за ней поухаживать.
— Продолжай! — воскликнула Изабель. — И что же тебя останавливает?
Фелисити не расслышала ответа Ноэля и решительно вернулась к себе в комнату. Переодевшись в бирюзовое платье, отделанное белой каймой, она прошла в комнату Тревора, но он, видимо, уже спустился вниз.
Выйдя на улицу, Фелисити увидела Тревора. Он расхаживал взад-вперед по садовой дорожке.
— Тебе здесь нравится? — спросила она, подходя к брату.
— Пока да. А понравится ли мне здесь потом, когда мои глаза начнут видеть лучше, это мы еще посмотрим.
В столовой, которая оказалась сравнительно небольшой, Изабель представила Фелисити и Тревора остальным двум жильцам, паре итальянских медицинских сестер, которые уже сидели за ужином.
— Вы должны нас понять, — пояснила Изабель. — Нам приходится согласовывать время трапезы с работой, и нам иногда некогда ждать остальных. Луэлла и Мария должны возвращаться на дежурство.
— Ну разумеется. Я знаю, что медсестры часто работают сверхурочно, — откликнулась Фелисити.
Изабель усмехнулась:
— Тебя ждет то же самое, как только Хендрик снова вернется к делам. Он потребует от тебя много сверхурочного времени.
— Я совсем не против. — Фелисити улыбнулась. — В конце концов, я приехала сюда работать, а не нежиться на солнышке.
— О, Хендрик будет использовать тебя на все сто процентов, можешь не беспокоиться.
Доктор Хендрик Йохансен вошел в столовую, как раз когда Фелисити с Тревором заканчивали ужинать.
— О, тысяча извинений, что не смог вас встретить, как обещал, но все равно — добро пожаловать. Как доехали?
— Превосходно. Все прошло прекрасно, — ответила Фелисити.
— Я хочу, чтобы вы пока отдохнули здесь пару дней, — продолжал доктор. — Изабель окажет вам всяческую помощь и расскажет обо всем, чем здесь можно заняться.
Изабель, стоявшая у двери, засмеялась.
— Да, но чтобы рассказать ей, чем здесь можно заняться, потребуется немного времени. У нас есть один пляж для купания, при нем полуразрушенная лачуга, которая маскируется под кафе, несколько магазинчиков возле пристани и одна дискотека — довольно сомнительного характера.
Доктор Йохансен приподнял свои светлые брови.
— Все это уже наскучило тебе, Изабель, но для мисс Хилтон и ее брата это может быть интересно.
— Но наверное, здесь есть лодочное сообщение с другими островами? — торопливо спросила Фелисити.
— Здесь ходит паром, — ответил доктор, — но в любое время можно нанять лодку.
— Тогда мы с Тревором будем вполне счастливы, если сможем курсировать между островами, — сказала Фелисити, с некоторым вызовом посмотрев на Изабель.
— Думаю, сегодня вам обоим стоит лечь пораньше спать, — посоветовал доктор Йохансен. — Путешествие на этот островок вдали от цивилизации — довольно утомительное дело.
Когда он попрощался и пожелал им обоим спокойной ночи, Фелисити вопросительно посмотрела на Тревора:
— Как тебе идея пораньше лечь спать? Ты устал? Может, пойдем прогуляемся?
— А далеко отсюда до бухты? — спросил он.
— Ну, на машине мы ехали сюда всего несколько минут. Думаю, мы легко отыщем дорогу. Пойду надену жакет, вдруг вечером похолодает.
Как только они вышли за ворота клиники, перед ними раскинулась широкая панорама моря. Дорога, ведущая к гавани, была неровной.
— Да, дорога не очень, — заметила Фелисити. — Думаю, мы сможем взять такси на обратном пути, если устанем.
Когда они шли по ступенькам к причалу, Тревор неожиданно споткнулся о канат, привязанный к тумбе, и упал. Фелисити, которая до этого рассеянно разглядывала вывески на другой стороне дороги, резко повернулась к брату. Он поднялся самостоятельно, но стал немного прихрамывать, и Фелисити помогла ему дойти до скамейки, стоявшей неподалеку. Почти тут же набежало с полдюжины мужчин и женщин, которые собрались вокруг и стали живо болтать на своем певучем языке, видимо недоумевая, что случилось, но Фелисити могла только качать головой в ответ на их возгласы.
— Инглэзе, — сказала она в отчаянии.
— Ах, си! — Один из мужчин с понимающим видом кивнул, как будто это все объясняло. Подойдя к Тревору с двух сторон, Фелисити и итальянец помогли ему подняться на ноги.
— К Мариано, — произнес итальянец и повел Фелисити и Тревора в кафе напротив. — Коньяк, Мариано! — прокричал он, усаживая их за маленький столик.
Тревор залпом проглотил содержимое своей рюмки, и Фелисити с облегчением увидела, что он начал постепенно приходить в себя.
— Ты тоже выпей, — предложил он сестре. — Отличный коньяк. Я чувствую себя гораздо лучше. Просто на время вышел из строя.
Фелисити сделала два крошечных глотка и почувствовала, как к ней возвращается былая уверенность. Даже этот маленький эпизод с Тревором заставил ее волноваться о последствиях, потому что все специалисты в один голос говорили, что любое, даже незначительное повреждение головы может ускорить процесс потери зрения.
Мариано, владелец кафе, стоял возле их столика.
— Грацие. Танте грацие, — тихонько пробормотала Фелисити и, положив на стол банкноту в тысячу лир, сделала знак, показывая, чтобы Мариано тоже выпил чего-нибудь. Итальянец просиял.
— Прошу прощения, я так понимаю, что вы англичане. Могу быть чем-нибудь полезен? — раздался над ее ухом чей-то голос.
Фелисити испытала огромное облегчение, увидев человека с типично английской внешностью, и тут же вкратце пересказала, что случилось с Тревором.
— Вы живете здесь? — спросил человек.
— Да. В больнице. В клинике доктора Йохансена.
Тут выражение его лица переменилось. Девушка успела разглядеть загорелое лицо, темные волосы, выдающийся вперед мощный подбородок и проницательный взгляд глубоко посаженных серых глаз. Теперь он, казалось, был одновременно удивлен и позабавлен.
— Если ваш брат в состоянии двигаться, я постараюсь вызвать вам единственное на острове такси. — Он приблизился к Мариано, и они стали о чем-то быстро болтать по-итальянски.
— Си, синьор. Си, си, — отвечал Мариано и в свою очередь дал какие-то указания своему подручному.
Через минуту-другую перед дверью кафе затормозила старая разбитая машина, и Фелисити вместе с Тревором забрались в нее. Юный водитель, которого все называли Томазо, получил указание, куда ехать, и после нескольких предварительных рывков и фырканий машина двинулась вперед.
Теперь уже совсем стемнело, и вдалеке от освещенной пристани невозможно было отличить небо от моря.
