— Не думаю, — ответил Мэтт. — У вас нет необходимой подготовки.
— Вообще-то есть. Я училась на втором курсе медицинского училища в Хьюстоне, когда забеременела.
Мэтт присвистнул.
— Интересно.
Девушка пожала плечами.
— У меня нет диплома.
— Но ваши знания могут оказаться очень полезными. В городах вроде этого ценятся любые навыки. — Он одарил ее улыбкой, в которой был намек на уважение. — Как видите, наша встреча не случайна, — подытожил Мэтт. — Кисмет.
Кисмет. Девушка вздрогнула. Она знала, что это слово означает «судьба». Но оно ей не нравилось. В нем было что-то романтическое, а романтика в ней уже умерла.
Все это ей кое о чем напомнило. У Милли есть дочь Шелли, которая должна вот-вот выйти замуж за брата Мэтта — Раффа. Все в кафе обсуждали это целыми днями. Шелли нравилась Энни, и она искренне радовалась за нее. Но вот Мэтт… Девушка знала, что он не женат, и могла только гадать, почему. Мэтт был очень привлекательным, преуспевал. О таком мужчине можно только мечтать.
— Итак, док, — Энни посмотрела на монитор, — каков вердикт?
— С вами и ребенком все в полном порядке.
Облегчение, которое почувствовала Энни, удивило ее саму. Она и не думала, что будет так переживать.
— Вот видите. Не нужно было меня тащить сюда.
— Нет, — покачал головой Мэтт. — Ничто никогда впустую не делается.
Когда Мэтт стал снимать датчики с запястий Энни, его рука коснулась груди девушки. Энни застыла и быстро подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Мэттом. Все, чего хотела Энни, — убедиться в том, что он сделал это не случайно.
В его глазах не было и намека на то, что он коснулся ее специально, но, глядя в них, Энни почувствовала какой-то странный толчок, неожиданную связь, которая появилась между ними. Девушка съежилась, словно зверек во время наводнения.
Мэтт помрачнел.
— Извините, — пробормотал он, сматывая провода.
Энни была в отчаянии оттого, что он неправильно истолковал ее реакцию. Сделав глубокий вдох, девушка попыталась успокоиться.
— Если хотите, я мог бы отвезти вас домой, — сказал Мэтт, продолжая работать с аппаратурой.
Если бы все было так легко… Если бы она могла отшутиться… Если бы могла сказать, что пойдет пешком… Или заявить, что она, черт подери, может побеспокоиться об этом и сама. Но у Энни не было ни машины, ни друзей, которым она могла бы позвонить. И если она не собирается возвращаться одна по ночному городу, то ей не остается ничего другого, как позволить Мэтту довезти ее до дома.
Свернув с Мэйн-стрит, Мэтт поехал прямо в тот район города, который назвала девушка. Чивери сильно изменился за последние несколько лет. Раньше это был открытый всем ветрам городок, которому самое место в старомодном Западе. Но в последнее время город сильно разросся.
— Поверните налево на следующем повороте, — попросила Энни.
Мэтт кивнул и нахмурился. Ему не очень нравился этот район. Правильнее сказать, совсем не нравился.
— Вот мой дом. Остановитесь за той красной машиной.
Мэтт притормозил и выключил двигатель. На его лице читались плохо скрываемые эмоции, пока он разглядывал ветхий домик, на который показала Энни.
— Спасибо за все, — сказала девушка неестественно веселым голосом. — Увидимся завтра утром в «Алман индастриз».
— Подождите минутку. Я провожу вас до двери.
Энни вздрогнула, как будто ее удивило это вполне обыденное предложение.
— Нет! — выпалила девушка, ее лицо опять приняло озабоченное выражение. — Не надо.
Мэтт нахмурил брови.
— Почему не надо?
Энни нервно облизнула нижнюю губу.
— Вас увидят соседи.
— Соседи? — Мэтт недоверчиво посмотрел на нее. — И что?
— Они будут сплетничать. Подумают, что… — она пожала плечами и отвернулась. — Просто дайте мне уйти одной. Я не хочу становиться темой для сплетен.
Мэтт с трудом подавил гнев. Глубоко вздохнув, он пристально посмотрел на девушку.
— Энни, какого черта вы живете в этом районе?
Она демонстративно вздернула подбородок.
— Дешево.
— Иногда дешевизна обходится слишком дорого.
— Послушайте, Мэтт. Я всегда жила достаточно бедно и провела большую часть своей жизни в местах, подобных этому. Я справлюсь.
Выразительно взглянув на Мэтта, Энни выбралась из машины и быстро пошла к дому.
Мэтт сидел в машине и смотрел девушке вслед. И кого он пытается обмануть? Энни не будет для него всего лишь очередной помощницей. Ребенок, которого она вынашивала, все больше занимал его мысли. И Мэтт знал, почему…
Прошло всего несколько недель с того дня, как выяснилось, что у него самого есть ребенок.
Где-то на этой планете живет его дитя, о котором он до сих пор ничего не знал. С этой совершенно невыносимой мыслью Мэтт еще не свыкся. Слишком много вопросов оставалось без ответа.
Ему становилось плохо от одной мысли, что Пенни — его бывшая подруга, забеременевшая от него и даже не удосужившаяся об этом сообщить, — может жить в подобных трущобах. Но он знал наверняка, что она осталась совсем одна, когда готовилась к рождению ребенка… и решила отдать его на усыновление. Так же, как собиралась сделать и эта девушка.
Было тяжело представить, что, пока Мэтт беззаботно жил, смеялся, бегал на свидания, проходил практику в Далласе, Пенни взяла на себя всю ответственность, которую должна была разделить с ним. И в одиночку приняла решение отдать ребенка — его ребенка — на усыновление.
Он должен был быть с ней!
Быть может, помогая Энни, он сможет в какой-то степени искупить свою вину. Он, конечно же, понимал, что вмешиваться в подобной ситуации — чистое безумие. Что ж, возможно, он и был безумцем. Но ребенка нужно защитить. И если Мэтт должен стать этому малышу ангелом-хранителем, то так и будет.
Мэтт захлопнул дверцу автомобиля и быстрым шагом пошел к дому Энни. Он принял решение.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Энни открыла глаза. Она смотрела в темноту и думала, что же разбудило ее посреди ночи. Крик? Выстрел? Она уже достаточно наслушалась всего этого, с тех пор как переехала в эту темную, промозглую комнату.
В коридоре раздался тяжелый удар и кто-то закричал. Девушка попыталась расслабиться. Снова бушует пара, живущая напротив. Женщина постоянно выкидывала вещи сожителя из окна. Когда же он возвращался, то начинал вопить и биться в запертую дверь. Крики будут раздаваться еще несколько часов, то стихая, то заново усиливаясь. В конце концов, мужчину впустят в квартиру. А затем будет традиционное битье посуды о стену.
