Конечно, Персиваль был неподходящим партнером во всех смыслах, но главная причина, по которой Диане хотелось высвободить свою ладонь из его руки, заключалась в том, что ее сердце принадлежало другому: А такая женщина, как миссис Холланд, не стала бы считаться с подобным доводом. И как это похоже на Элизабет — улизнуть от Дианы как раз в тот момент, когда у Лиз наконец-то есть интересная история, которую она могла бы рассказать. Ведь ей пришлось инсценировать собственную смерть из-за любви к парню по имени Уилл Келлер, который когда-то служил у Холландов кучером. Он был так красив, что Диане не раз приходило в голову: а каково было бы с ним поцеловаться?
Для инсценировки гибели Элизабет понадобились река Гудзон и помощь вероломной подружки, Пенелопы Хэйз. А затем старшая дочь Холландов отправилась в Калифорнию в поисках трудной и, следовательно, упоительной любви. Но с тех пор, как Диана узнала о романтическом обмане, на который пошла ее сестра, она получала весьма ограниченные сведения о местонахождении Элизабет. И пока Диана поддерживала сестру в поисках истинной любви и сгорала от любопытства, она страдала от невольных последствий этой романтической истории: ведь теперь она сама стала жертвой матримониальной кампании своей матушки.
С печальным взором она продолжала кататься вместе с Персивалем среди счастливых людей — она не сомневалась, что ее несчастный вид заставит его отказаться от попыток заговорить с ней. Поскольку блестящие темные глаза Дианы были опущены, она первая заметила трещину во льду.
— Простите, что заставил вас снова вспомнить о мисс Холланд, — запинаясь, произнес Персиваль, в то время как Диана увлекла его в сторону от полыньи у края пруда.
Она уже чувствовала сквозь свою вязаную перчатку, какая у него влажная ладонь. Она не могла не сравнивать его с тем холостяком, которому отдала предпочтение перед всеми — он был во всех отношениях выше Персиваля, — и это только усилило ее желание высвободить свою руку.
— Вы не очень-то похожи на нее, но это не означает, что вы не заслуживаете такого же сочувствия, как любая другая.
— О, все в порядке.
Диана подавила раздражение от этого замечания, напомнив себе, сколь незначительны шансы Персиваля когда-либо сопровождать ее куда-нибудь. Однако ее несходство с сестрой не мешало ему украдкой бросать взгляды на ее ладную фигурку и лицо в форме сердечка. Диана дважды сильно оттолкнулась ото льда. Ее скорость возросла, и Персиваль Коддингтон мертвым грузом тащатся за ней вокруг катка. Она застенчиво взглянула на него и одарила манящей улыбкой.
— Мистер Коддингтон, вы, конечно же, можете ехать побыстрее.
Отец Персиваля был промышленником, а мать — некрасивой чахоточной дамой, третьей дочерью ветви семьи Ливингстон. Любому, кто пожелал бы обратить внимание на их старшего сына, сразу же становилось ясно, что он пошел в мать. Поскольку Персиваль унаследовал состояние отца, то он не отличался ни в бизнесе, ни в светской жизни. Правда, известно было, что он коллекционирует оружие разных стран. Он не славился ни мужеством, ни ловкостью.
Продвигаясь вперед, Диана перестала замечать возгласы детишек и музыку, звучавшую вдали, деревья и небо и даже мороз. Сейчас ее вела цель, и она чувствовала тепло в мышцах икр, в то время как ее коньки резали лед. Они приближались к полынье, и Диана видела темную воду в ней. Диана снова улыбнулась Персивалю, сделала два шага вперед, затем выдернула свою руку. Отвлекая его внимание, она сделала красивый жест руками и, повернувшись на коньках, поехала назад. Персиваль смотрел на нее широко раскрытыми глазами, по-видимому, впечатленный ее мастерством. Но вскоре он отчаянно замахал руками, стараясь удержаться на ногах, и стало ясно, что он не умеет делать поворот. Коньки влекли его дальше, и, когда он увидел, в каком направлении движется, лицо его застыло от ужаса. Диана не стала ждать неизбежного падения Персиваля. Она продолжала плавно ехать назад сквозь толпу, и ее блестящие каштановые кудри падали на лицо. Когда она услышала крики о помощи и увидела, как толпа ринулась к тому месту, где была полынья, она поняла, что с Персивалем все будет в порядке. Прикрыв лицо рукой в вязаной перчатке, она позволила себе хихикнуть.
Теперь она гораздо легче двигалась по льду. Диана была очень довольна собой: ведь она показала Персивалю, что если она и не такая завидная невеста, как ее сестра, тем не менее, она не продается. Небольшая ванна в ледяной воде послужит ему уроком, напомнив, что он не заслуживает в невесты ни одну из дочерей Холландов. Жаль только, что здесь нет Генри Скунмейкера, который оценил бы режиссуру этого вполне заслуженного наказания. Прошел месяц с тех пор, как она говорила с Генри. Он тоже в трауре по Элизабет, хотя их помолвка не была следствием любви. Он же не знает, что она жива. Для него ее смерть — реальность, и весьма отрезвляющая.
Однако на самом деле он любит Диану. По крайней мере так ей казалось месяц назад, во время его последнего визита к ее матери и ее тетушке Эдит. Это был один из тех меланхоличных визитов, когда никто не произносил ни слова; они сидели и грустили, глядя на остывающий чай. Наверное, он все еще ее любит. Диана была в этом уверена.
Подъехав к краю пруда, она сделала несколько шагов к деревянной скамейке. Вокруг того места, где она отпустила руку Персиваля, толпа образовала темную стену. За ними виднелся неподвижный белый пейзаж; над деревьями сурово возвышалось здание Дакота. Нагнувшись, Диана онемевшими пальцами сняла коньки, и из хижины, находившейся поблизости, к ней тотчас же ринулся мальчик с ее черными кожаными сапожками. Она порылась в кармане, чтобы дать ему чаевые, но он не хотел пропустить сцену, разыгравшуюся на льду, так что даже не стал ждать. Никто не может устоять, чтобы не поглазеть на несчастье, подумала она. Она как раз зашнуровывала сапожки, когда заметила, что от толпы отделился какой-то мужчина и направляется по льду к ней. На нем была русская меховая шапка и костюм песочного цвета — он был слишком легко одет, чтобы провести целый день на льду. Этот человек ехал, заложив руки за спину, — с таким небрежным изяществом мог бы кататься Генри. Осознав, что плечи у него шире, чем у Генри, да и фигура не очень похожа, Диана ощутила такую глубокую грусть, словно внезапно проснулась, не досмотрев приятный сон.
Оказавшись в нескольких ярдах от Дианы, мужчина остановился, приподнял шляпу и сделал легкий поклон в ее сторону. Его лицо с острым носом показалось Диане знакомым. Темные волосы были коротко острижены; взгляд внимательный. Снова надев шляпу, он сдвинул ее на затылок и сказал:
— Боюсь, что ваш спутник не сможет проводить вас домой.
— О? — с невинным видом отозвалась Диана. — Наверное, вся эта суматоха из-за него?
— Я Дэвис Барнард, — продолжал незнакомец, приняв ее ответ за чистую монету и подавая ей руку. — Вас подвезти?
— О… Мистер Барнард. — Когда Диана произнесла это имя, у нее возникло множество ассоциаций. — Вы ведете колонку в «Геймсом галлант», не так ли?
Ее новый знакомый слегка улыбнулся и кивнул. Когда он сменил коньки на туфли, они молча направились к поджидавшему его экипажу. Диана знала, что это дурной тон — принимать предложение прокатиться от джентльменов, с которыми едва знакома, однако считала себя свободной от условностей. К тому же ей всегда было интересно поближе познакомиться с газетчиком. Только когда она расположилась на кожаном сиденье, и колени ей укрыли пледом, он приступил к объяснениям.
