А тут еще, словно нарочно, у мачехи рождаются собственные дети. Как глазурь на торт, тупо подумала Энн.
— Ну что, язык проглотила? — раздался откуда-то издалека вызывающий теперь уже отвращение голос.
— Моя настоящая мать… Где она? — с отсутствующим видом спросила Энн.
— Не знаю и знать не хочу! — последовал резкий ответ. — Она покинула город, как только были завершены все формальности с удочерением, и с тех пор мы ее больше не видели.
— Куда она уехала? Ты знаешь, я вижу это по твоим глазам.
— Скажите на милость, она может читать по глазам, наша мисс Остроглазка! — Сарказм в голосе мачехи звучал оскорбительно. — Просто вся в мать! Та тоже всегда была первой в классе, но однажды все это разом кончилось. Как кончится и для тебя!
— Куда она уехала? — стояла на своем Энн.
— Это где-то на северо-западе. Городок под названием Слоу, но прошло уже…
Энн пулей выскочила из комнаты. В ту ночь она не сомкнула глаз, ощущая себя никому не нужной, а свое горе — невыносимым. Но к тому часу, когда темное небо прорезали первые розовые штрихи занимавшейся зари, Энн пришла сразу к нескольким решениям, не допускающим пересмотра.
2
— Ну, как мы сегодня себя чувствуем? Лучше?
Голос раздался над ухом столь неожиданно, что голова Энн дернулась, чуть было не ударившись о спинку кровати. Девушка была погружена в свои мысли, поэтому не слышала, как дверь отворилась, и не заметила, как темный силуэт Ника возник в дверном проеме.
— Что вы здесь делаете? — спросила она сдавленным голосом. — Я думала, вам нужно было ехать на ферму или куда-то еще?
— Все верно. — Теперь она разглядела в его глазах насмешку — И пожалуйста, умерьте немного ваш пыл, когда видите меня. А то я, право, теряюсь!
Язвительное напоминание о ее недавней резкости заставило щеки Энн заалеть, однако Ник быстро переменил тему:
— Я подумал, что прежде чем уехать, мне следует помочь вам с размещением… Короче, я обзвонил здесь всех, кого мог.
— И? — Ну, скажи же ему, как ты благодарна, выдави из себя хоть что-нибудь, уговаривала себя Энн, но не могла произнести ни слова.
— И ничего. — Он легко, двумя пальцами, поднял стоявший у стены стул и перенес его к постели Энн, потом развернул его спинкой к себе и уселся верхом, отчего их лица теперь разделяли лишь несколько дюймов. — Ни-че-го!
— Ах… — Почему она не сообразила причесаться в его отсутствие и переодеться в собственную ночную сорочку, которую положила в чемодан? Энн почувствовала слабость, представив, каким выглядит страшилищем. Жалкая, ободранная кошка.
— Поэтому я переговорил с Морин, и мы кое-что придумали, — продолжил Ник. — Кое-что, над чем вам предстоит поразмыслить в течение ближайших суток.
— Да? — Ну, отыщи же в своем словаре иные слова, кроме этих «ах» и «да», ты же не дура и не глупая школьница, за которую он тебя принимает, внушала себе Энн, но все напрасно.
— Короче, вы ведь искали место, где могли бы остановиться недельки на две, так? А у нас как раз есть свободная комната, которую еще недавно занимал мой ассистент. Он жил у нас полгода. — Голос Ника был спокоен и убедителен. — Если вам действительно хочется провести отпуск в Слоу, то мне это представляется идеальным решением. — Серые глаза превратились в две узкие щелочки. — Подумайте над моим предложением.
— Ох, я даже не предполагала…
— Подумайте, подумайте, — коротким кивком он перебил ее причитания, от которых сама Энн покрылась краской стыда. — Врач сообщил мне, что продержит вас в постели еще как минимум сутки, — так что спешки нет. Мы все равно никого не ждем, и комната свободна.
— Ник…
— А теперь мне и вправду пора. — Он встал, и Энн смогла разглядеть его с ног до головы — мужественного, сильного, в облегающих джинсах и такой же джинсовой рубашке с расстегнутым воротом, открывающим завитки черных волос на груди.
Боже, помоги!.. В глубине ее сознания пронеслась знакомая мысль, сдавленный крик, но что он означал, Энн и сама бы не могла сказать.
— Я еще зайду, ладно? — Не ожидая ответа, он направился к двери, напоследок бросив: — И хорошо выспитесь сегодня днем, вам это явно не помешает.
Пока до нее дошел смысл его слов, дверь уже захлопнулась. И этот наглец еще полагает, что она воспользуется его услугами? Нет, лучше смерть! Энн соскочила с кровати и выждала, держась за спинку, пока пройдет головокружение. Палата плыла перед глазами, но Энн не знала, была ли причиной этого травма или ярость от одного воспоминания о Нике Хартли.
Никогда еще она не встречала такого возмутительного и самодовольного типа! Хотя, по правде говоря, напомнила себе Энн, мое знание мужчин глубоким и основательным не назовешь… Решив не экспериментировать с гулянием по палате, она снова забралась в постель, ожидая, когда сердце успокоится.
День тянулся бесконечно долго. Большую часть времени Энн провела, глядя в окно. Больница стояла на возвышении, и ей был виден весь старинный городок — аккуратные домики, сложенные из грубого кирпича, с одинаковыми черепичными крышами. А дальше, насколько хватало глаз, тянулись луга, с которых ветер доносил аромат цветов.
За городом протекала река, чьи извивы терялись меж холмами, а на самом горизонте Энн узрела развалины — вероятно, древний замок, устоявший против завоевателей, но павший под натиском времени.
Все вокруг дышало миром и покоем. Энн продолжала рассматривать пейзаж за окном, настраивавший ее мысли на должный лад. Покой — вот в чем она отчаянно нуждалась именно сейчас. Энн не могла припомнить момента в жизни, не отягощенного чувством потери. Момента, когда бы она не пыталась — безуспешно и отчаянно — ухватить что-то, постоянно ускользавшее от нее…
Тут ход ее мыслей был прерван внезапным отрезвлением. Хватит! Сейчас не время для малодушия — ей необходимо быть сильной и выполнить все, чего жаждало ее сердце. Энн должна отыскать мать, и это была отнюдь не прихоть взбалмошной девчонки!
Когда вечером Ник вновь навестил ее, Энн лежала в постели, разглядывая журнал, принесенный одной из медсестер. На этот раз вместе с ним была Морин, одетая в белый халат и белую косынку, под которой топорщился пучок.
— Привет! — Морин энергично шагнула в палату. — Я не могла не прийти… Сейчас уже поздно для посещений, и старшая сестра меня убьет… Но я только хотела сказать, что мы с радостью примем вас.
— Вы очень добры, но я… я не могу. Вы же не виноваты, что я не позаботилась о комнате заранее, отправляясь сюда. — Краем глаза Энн следила за Ником, молчаливо стоявшим в дверях, но не смела открыто взглянуть на него. — Мне бы не хотелось никого утруждать…
— Глупости. Вы никого не утруждаете!
Лицо Морин осветила улыбка, а серые глаза, взгляд которых был мягче, чем у брата, при виде бледной, почти эфемерной больной просто-таки залучились теплом и дружелюбием.
