Вопрос Ника вывел ее из задумчивости. Подняв глаза, она увидела, что он одет так же, как и вечером, и первое, что пришло на ум Энн, сорвалось с ее языка:
— Ты даже не ложился?
— Нет. — Он подошел к окну и бросил долгий взгляд на Энн. — После того как мы вернулись, я был в саду… Думал…
Энн молчала, боясь даже вздохнуть.
— Знаешь о чем? — мягко продолжил он, переведя взгляд на Энн, отчего у девушки сердце ушло в пятки и пересохло во рту. Не дав ей ответить, он произнес: — О тебе. О тебе, моем бесплотном эльфе, который камнем лежит у меня на сердце.
— Я не камень!
— Правда? — Под его оценивающим, ласкающим взглядом Энн бросило в краску, которую, к счастью, скрыл предрассветный полумрак. — Мне ведь не нужно даже касаться тебя, чтобы ты растаяла. Скажешь, я преувеличиваю? И после этого ты еще что-то там говорила об отъезде?
— Это просто влечение, и ничего более.
— Черта с два! — почти выкрикнул он, но затем взял себя в руки и продолжил тише: — Черта с два. Я люблю тебя, Энн, люблю больше, чем мог бы себе представить, и не позволю тебе просто взять и уйти из моей жизни.
— Ник…
— Все — больше никаких «Ник» и «я не могу»! — Теперь он говорил, не скрывая раздражения: — Слышать больше не хочу! Я достаточно узнал тебя, Энн, чтобы понять: для таких женщин, как ты, подобная реакция означает только одно: ты тоже что-то чувствуешь по отношению ко мне, что-то, что выходит за рамки простого желания переспать со мной. — Лицо его накрыло облачко тени. — И чтобы быть предельно откровенным перед тобой, скажу: если бы мне всего-то было нужно переспать с тобой, ты бы оказалась в моей постели еще неделю назад! Потому что я хочу тебя, хочу физически, и голова моя полна таких фантазий на твой счет… Поверь, мне стоило больших трудов сдержаться и не начать тебе доказывать, как я тебя хочу. Но есть еще что-то большее, чем просто физическое влечение.
Ник был прав: она любила его, безумно и безоглядно, но даже в мыслях своих не дерзнула поверить, что его чувство к ней может оказаться долговечным. Видимо, на лице ее ясно читалось все, что Энн испытывала в эту минуту, потому что Ник вдруг приблизился к ней, поднял с кресла и обнял.
— Я не дам тебе уехать, Энн. Если ты все же сбежишь, я найду тебя и верну обратно. Кроме всего прочего, у тебя теперь тут семья, и ты не сможешь просто так скрыться.
И не захочу, подумала Энн, но смогла лишь произнести:
— Ничего не выйдет, Ник.
— Единственное, что меня убедит, — это если ты скажешь мне прямо в лицо, что ничего не чувствуешь по отношению ко мне. Ну, скажи же, Энн! Скажи, что я только возбуждаю тебя, и ничего более. Если я поверю тебе, то отпущу. Обещаю.
— Ник, это ужасно…
— Скажи же. Скажи, что тебе просто захотелось развлечься — легко, мимоходом. Скажи, что все, что тебя в настоящий момент волнует, — это продвижение по служебной лестнице, карьера, и ты будешь строить ее, не отвлекаясь на романтические отношения. Если ты хочешь именно этого, я не буду тебе помехой, Энн. — Ник перевел дух. — Конечно, я хочу иметь семью, детей, но я могу подождать со всем этим. Месяцы, годы, если потребуется…
— Дело не в карьере. Разве ты еще не понял? Дело во мне. — Слова сами сорвались с ее губ, и все переживания, доставшиеся на долю Энн в последние несколько часов, сделали свое дело. Ею овладел ужас при мысли о том, что она делает и говорит, но все защитные силы организма были исчерпаны, и остановиться она уже не могла. — Я не смогу быть такой, какой ты желал бы меня видеть, Ник. Все пойдет насмарку, и ты… ты будешь разочарован.
— О чем ты? Что-то из твоей прошлой жизни, да? Но меня это не беспокоит, я уже говорил тебе. Забудь обо всем и начни жизнь со мной с чистого листа!
— Я не об этом. Я никогда… никогда не была ни с одним мужчиной, а ты можешь заполучить любую женщину, только пожелай, — упрямо прошептала Энн.
— Но я-то желаю тебя! — твердо произнес он. — И никого больше. Потому что, люблю тебя. Я не позволю тебе лишить нас шанса быть счастливыми. Мерзавцы, причинившие тебе столько боли, остались в прошлом, а я представляю твое будущее. Слышишь? Когда я вчера увидел тебя рядом с матерью, меня стал душить гнев при одной мысли о том, как она с тобой поступила. Но стоило мне выслушать ее объяснения, как перед глазами предстал трагический образ несчастной одинокой женщины…
Он притянул Энн к себе, и она не сопротивлялась.
— Я не позволю, чтобы такое же произошло с тобой. Только не борись со мной, как с врагом. Вместе мы все осилим. Я не могу обещать тебе, что буду идеальным супругом, ничто человеческое мне не чуждо — в том числе, и ошибки. Порой я слишком загружен работой, всегда забываю закрыть тюбик с зубной пастой после того, как вычистил зубы… У меня вообще масса недостатков, но одно я могу обещать твердо. — Он перевел дух и закончил: — Я всегда буду любить тебя, всегда буду рядом, всегда буду нуждаться в тебе и желать тебя — до самой смерти и даже после нее.
Энн не замечала, что плачет, и только почувствовала, как Ник коснулся губами ее соленых от слез губ…
— Мы построим нашу собственную семью, — произнес он после того, как они наконец оторвались друг от друга. — Ты еще увидишь, как наши дети будут играть с твоей матерью, и это залечит ее раны. Все это будет, Энн, верь мне. Но сначала скажи, что любишь меня.
Она заметила в его глазах оттенок неуверенности. И эта неожиданная робость в таком сильном человеке разрушила последние бастионы сопротивления в душе Энн.
— Да, — задыхаясь, произнесла она. — Люблю. Безумно, но…
— Вот и прекрасно, — перебил ее Ник. — А теперь мне потребуются все оставшиеся нам годы, чтобы убедить тебя, что я достоин твоей любви.
