Но для Марты эти переживания были в новинку. Она стала чаще прикладываться к бутылке, и остальные семьи забеспокоились.
— Я не заслуживаю смерти, — твердила она. — Я не сделала ничего такого, за что меня нужно убивать!
— Все мы умрем, — пожала я плечами.
— Говори за себя, — фыркнула она. — Я их всех переживу! Они еще отпишут мне деньги в своих завещаниях!
— По крайней мере твоя смерть будет внезапной, — сказала Юджиния, — Хорошо хоть от нас не требуется разыгрывать приступы дурноты, падение в душе или…
— А как ты умрешь? — спросила я.
— Это самое возмутительное! Мирно окочурюсь во сне.
— И ты еще жалуешься? — удивилась Анжела.
— Я бы хотела неудачно прыгнуть с парашютом или схлопотать шальную пулю при ограблении банка.
— Смотри на вещи проще. Это часть нашей работы, — сказала я.
— А ведь мы уже немолоды для таких забав, — хмыкнула Марта, прихлебнув из стакана. — Куда нам, старухам, заигрывать со смертью!
Следующий вечер я проводила с Гретой. Мы играли в настольную игру — ту, где нужно передвигаться по громадному торговому центру, покупая товары с помощью золотой кредитки. Я никак не могла приспособиться к непомерно высоким ценам. В результате проиграла, что было мне на руку. Уступать — привилегия бабушки.
Сразу после моего прихода родители Греты разошлись по комнатам, оставив нас вдвоем с внучкой. Им не сиделось на месте. Навещая меня, они не проводили в доме и лишней минуты, тут же сбегали куда-то по делам. Я начинала подозревать, что им нужна не бабушка напрокат, а банальная няня, но не собиралась делиться своим наблюдениями с Бимерами.
Зато Грета была неподражаема. Я слушала, как она тараторит по-японски: ити-ни-сан-ён-го, совершенно не вникая в смысл. Грета была еще маловата для таких занятий и не все схватывала на лету. Когда я показала ей, как играть в веревочку, она долго не могла сообразить, куда продеть пальцы. Наконец до нее дошло, и Грета рассмеялась так звонко, так заразительно, что неожиданно для себя я рассмеялась в ответ (не забыть бы поупражняться в искреннем смехе, этот навык всегда пригодится).
Затем мы смотрели мультфильмы, которые вызывали во мне сильнейшее раздражение, но Грета радостно подпевала огромным цветным шарам, танцующим по экрану.
Утомившись, она залезла ко мне на колени и склонила головку мне на грудь. Я принялась тихонько укачивать ее и чуть не прозевала встречу с семейством Мидов. Не хотелось будить уснувшую девочку, однако деваться было некуда.
— Ты споешь мне нашу колыбельную? — спросила Грета, когда я укладывала ее в кроватку.
Я замерла.
— Какую нашу? — спросила я осторожно, лихорадочно прокручивая в голове детали контракта. Неужели я теряю хватку?
— Раньше ты всегда ее мне пела, — ответила Грета.
Перед глазами промелькнула картинка: Грета и ее настоящая бабушка — двое любящих друг друга людей, для которых все это взаправду. Я отогнала ненужные мысли.
— Голова у бабушки стала совсем дырявая, Грета. Я попробую вспомнить, а сегодня спою тебе другую колыбельную.
Я спела ей колыбельную, но голос звучал низко и хрипло. Надо будет взять пару уроков пения в досуговом центре.
Когда Грета заснула, я поцеловала ее в щечку и вышла из комнаты.
— Спи спокойно, детка, — сказала я, закрывая дверь. Кому? Ведь Грета уже спала.
Спустившись вниз, я зашагала прямо в тренажерный зал, где Бимеры в поте лица трудились над собой.
— Вы никогда не рассказывали мне про колыбельную, — сказала я громко.
— Про что? — спросили они хором, слегка замедлив темп.
— Про колыбельную! — Я была вне себя от ярости. — Про эту чер… про колыбельную, которую я должна ей петь!
— Первый раз слышу, — сказал мистер Бимер. — Грета вечно что-то придумывает.
— Если вы будете скрывать от меня важную информацию, — я еле сдерживалась, чтобы не орать, — из этой затеи ничего не выйдет! Если отношения Греты с бабушкой были более душевными, чем мне говорили…
— Мама, — перебил мистер Бимер, — вам не в чем нас упрекнуть, мы стараемся, как можем!
— Так вы знаете, что это за колыбельная? — не отступала я.
— Я… я понятия не имею, о чем речь. — Он начал заикаться.
— Что ж, придется самой, — выпалила я, но тут до меня дошло, что я разговариваю со своими работодателями.
Я откинула со лба прядь волос и широко улыбнулась.
— Простите меня, — продолжила я другим тоном. — Грете ведь хорошо со мной, правда?
— Она вас очень любит! — воскликнула миссис Бимер, возобновив упражнения.
— Надеюсь, так будет и впредь. Обещаю, что больше не стану беспокоить вас по пустякам.
— Спасибо, мама, — сказал мистер Бимер.
Садясь в машину, я уже не думала о Бимерах. Чтобы отключиться от мыслей о Грете, мне потребовалась вся обратная дорога до офиса.
Чертова колыбельная не давала мне покоя. Я твердила себе, что забочусь о достижении новых профессиональных высот, но я себя обманывала: мне безумно хотелось увидеться с бабушкой Греты.
Каждый месяц мы обязаны проходить медицинский осмотр, на котором выявляется наша профпригодность. Компания не любит неожиданностей.
— Проблемы, стрессы? — спросил врач, постукивая карандашом по моей карточке.
— Моя жизнь — сплошной стресс, — ответила я. — У Тины умер хомяк. Мы говорили об этом целый час сверх оплаченного времени.
Он продолжал постукивать по карте карандашом.
— Причиной высокого давления могут быть несколько факторов. Следите за собой, а главное, успокойтесь.
Я последовала его совету. Преспокойно вышла из кабинета и направилась прямиком к своему агенту, уселась за стол напротив него и спросила, где живет бабушка Бимеров.
— Это безумие чистой воды, — сказал он. — А вы не безумны, вы — профессионалка.
— Мне просто хочется скопировать ее жесты и манеру говорить. Чтобы девочка ничего не заподозрила.
— А девочка что-то заподозрила? — Агент подпрыгнул в кресле.
— Да нет же! Девочка любит меня. Они все меня любят. Мне нужно увидеться с бабушкой, чтобы разузнать про колыбельную…
— Про что?
— Девочка вспомнила колыбельную, которую пела ей бабушка. Родители и слыхом о ней не слыхивали. Дайте мне адрес, и я уйду.
— А вы уверены, что он у меня есть? — спросил он.
— Еще как уверена.
Он кивнул и развернул ко мне монитор.
— Если вы проболтаетесь, я потеряю работу, — просто сказал он.
— Я профессионалка. Я не успокоюсь, пока не заставлю юную леди поверить, что именно я — ее бабушка.
