Конан едва успевая отражать молниеносные удары вендийца. Лицо молодого принца побагровело от бешенства. Его враг все еще был жив! Сделав стремительный выпад, Бхадрипал нанес Конану легкую рану в бок. Рассвирепев и забыв обо всем на свете, кроме этой схватки, Конан бросился на вендийца. Боевой киммерийский клич разнесся над холмами. Пораженный этим удивительным криком, принц на секунду замешкался. И этого мгновения хватило Конану, чтобы с размаху перерубить пополам тело своего врага. Брызнула кровь, конь под убитым заржал и бросился прочь, унося с поля битвы искалеченный труп хозяина.
Узрев развязку поединка, кшатрии снова обнажили мечи.
— Отомстим за отца и сына! — возгласили они и теперь бросились на Конана все разом.
Но резне не дано было начаться. Повелительный голос горна разорвал предвечернюю тишину. В бой вступили новые действующие лица — неизвестные всадники ударили в тыл отряду кшатриев. Деморализованные внезапной атакой неведомого врага и оставшиеся без предводителя, вендийские рыцари сражались теперь за свои шкуры. Получив нежданную поддержку, Конан бился за пятерых. Вскоре все было кончено: ни один из кшатриев не дожил до наступления сумерек. И лишь когда пал последний враг, Конан позволил себе оглядеться.
Переливаясь золотом в лучах заходящего солнца, сверкал боевой стяг. На нем был изображен великолепный и одновременно устрашающий алый дракон. Конан вскрикнул, будучи не в сипах скрыть изумления: спасителями его были немедийцыЬ
Один из немедийских воинов снял шлем, открыв смуглое, отмеченное печатью усталости и недавней болезни лицо.
— Тараск! Ты ли это?! — воскликнул Конан.
— Судя по всему, мы подоспели вовремя, — сказал король Немедии, приблизившись к Конану. — Эти воины были настроены решительно. Кстати, кто они?
— Так, старые долги, — уклончиво ответил киммериец, с подозрением оглядывая Тараска и его многочисленную, хорошо вооруженную свиту. — Скажи лучше, что привело тебя сюда? С чего это вдруг ты взялся спасать мою жизнь?
— А что тебя так удивляет? — грубовато-насмешливо произнес Тараск. — Ты же спас меня от проклятого карлика — почему и мне нельзя быть благодарным?!
— Насколько мы тебя знаем, Тараск, чувство благодарности никогда не было тебе присуще! — заявила Зенобия.
— Мое почтение, прекрасная королева, — склонив голову в знак приветствия, все так же насмешливо молвил Тараск. — Ты права: разумеется, не одной лишь благодарности ради я покинул благословенный Бельверус. Богам было угодно, чтобы я спас Конана от верной смерти; но не ради этого я здесь. У меня к тебе дело, король Аквилонни.
— Что же тебе нужно? — насторожился Конан.
Взгляд Тараска помрачнел, губы задрожали. Видно было, что мучившие немедийского монарха переживания изрядно истощили его волю и тело.
— Так что же? Говори! — повторил киммериец.
— Конан, — наконец выговорил Тараск, глядя прямо в чистые голубые глаза варвара, — ты уверен, что Тезиас мертв?
Вопрос этот застал Конана врасплох. Он рассмеялся грубым, жестоким смехом. Тараска передернуло.
— Да что этб с тобой, Тараск?! Карлик мертв — мертвее не бывает!
— Как он умер? — продолжал допытываться неме-дийский король, сам похожий на мертвеца в сумеречном свете гаснущего дня.
— Он умер дважды. Первый раз я всадил в него вот этот меч, точно в сердце. Но, надо призваться, это не до конца убило его.
— Я так и знал! Я так и знал! — обхватив голову руками, в отчаянии воскликнул Тараск.
— Погоди! Я не закончил, — сурово осадил Конан насмерть перепуганного немедийца. — Когда я пронзил его мечом, он превратился в фантома — ты знаешь, о чем я говорю, — в попытался убить меня.
— Но ты остался жив!
— Как видишь! В момент, когда я уже был готов отдать душу этому вампиру, что-то разладилось у его дьявольском механизме. Он схватился за голову — вот почти как ты сейчас — и завопил от невыносимой боли. Тогда я выхватил одну такую особую штукенцию, — я добыл ее в Стипш, Ромб Яхкунга называется, — и поднес ее к призрачному телу фантома.
— Что, что же было дальше? — с нетерпением вскричал Тараск.
— Что могло быть? Фантом погиб, растворившись в этой штуковине! Так умер Тезиас, призрачный Бог, властелин полумира!
— И в тот же миг с меня спали колдовские чары карлика, — добавила Зенобия.
— Да, наверное, так оно и было, — задумчиво молвил Тараск. — Мое собственное освобождение также пришло внезапно, как будто кто-то разом разрубил черную паутину, свитую над миром Великой Душой.
— Теперь ты точно знаешь: это был я, — рассмеялся Конан. — Д чего это ты так всполошился? Что, фантом прислал весточку из Преисподней или мертвец восстал из хрустального склепа?
— Ни то, ни другое, — сумрачно заявил Тараск. — Только две недели назад хрустальный гроб с телом карлика внезапно и загадочно исчез.
— То есть как исчез? Кому он нужен?
— Исчез, и все. Хотя я поставил у входа в лабиринт вооруженную охрану, да и вообще собирался снова засыпать проклятую пещеру камнями. Как вдруг мне доносят, что охранники спят, а хрустальной раковины больше нет! Мои люди обшарили город, но все было бесполезно: тот проклятый кристалл точно сквозь землю провалился!
— Бьюсь об заклад, демоны забрали его себе на память.
— Впрочем, сейчас это уже неважно, — вдруг жестко и властно произнес Тараск, и быстрее, чем Конан успел что-либо заметить, взметнулась рука немедий-ского короля. С поразительной скоростью к лицу киммерийца устремился крохотный сверкающий шарик. Конан инстинктивно отпрянул, но было поздно: раздался тихий хлопок, облачно серой пыли накрыло черную гриву гиганта, и Конан в тот же миг свалился с коня наземь.
Потрясенная Зенобия разъяренной пантерой бросилась на Тараска. Тот сделал знак, и рослые немедий-ские воины схватили бьющуюся в гневе аквилонскую королеву.
— Ах ты, вероломная скотина! — горестно кричала Зенобия. — Что сделал ты с моим мужем?
— Твой драгоценный супруг потерял бдительность, за что и поплатился, — насмешливо произнес Тараск. – ты трус, подлец и предатель, Тараск Немедий-ский! Ты воюешь колдовским оружием!
— Да, месяцы, проведенные мною в обществе Ксальтотуна и Тезиаса, не прошли для меня даром, — нравоучительно заметил король. — Например, я понял, что нет смысла рисковать жизнями верных воинов, когда достаточно одного ловкого движения — и вот, пожалуйста, — легендарный герой лежит в дорожной пыли у ног моего коня! Не правда ли, славно? К тому же оба чародея, столь безвременно оставившие нас благодаря великому Конану, квартировали в королевском дворце в Бельверусе, и в моем распоряжении оказалось кое-какое наследство.
Немедийцы одобрительно заржали в ответ на эти слова своего короля.
— Скоты! Шакалы! — билась Зенобия в тисках тарасковых слуг. — Вы убили его!
