— Все-таки славно, Зенобия, раз этак в год спасать мнр от мерзавцев, подобных нашему низкорослому другу! — с природной беззаботностью варвара пробасил Конан.
Прекрасная королева также пребывала в хорошем настроении, но поспешила поправить мужа:
— И все же лучше обойтись без подобных приключений! Или ты желаешь, чтобы меня каждый год превращали в воду?
Весело посмеявшись над собственной шуткой, Зенобия игриво подтолкнула конанова жеребца и, вонзив легкие шпоры в бока своей лошади, унеслась вперед.
— Не уйдешь! — разыгрывая свирепого преследователя, возгласил Конан, и его конь бросился вдогонку за скакуном королевы.
Путь домой проходил легко, без каких бы то ни было приключений. Даже в землях Турана, где на каждом шагу Конан рисковал встретить старого недруга, — кто-кто, а уж он изрядно потрепал нервы покойным королям Илдизу с Ездигером и их бесчисленным подданным, — ничто не омрачило победного шествия киммерийца-триумфатора. Его спутники и друзья, сыгравшие немалую роль в борьбе против призрачного Бога, — старый волшебник Пелиас и жрец Асуры Хадрат, — отправились каждый по своим делам, оставив влюбленных короля и королеву наслаждаться обществом друг друга. Хадрат покинул их еще на берегу Вилайета: он отправился в далекую и загадочную Вендию, родину культа его мудрого древнего Бога. «Я никогда не прощу себе, если сейчас, в двух шагах от великих храмов Айодйи, я не навешу своих братьев по вере; убежден, асурийцы Вендии страждут услышать о моих приключениях из первых уст», — говорил на прощание Хадрат.
Пелиас, высокий сухопарый старик с величественной седой бородой, расстался с ними недалеко от Хор-шемища, крфийской столицы. «Схватки с Тезиасом вконец измотали меня, — решительно заявил волшебник. — Человеку, не помнящему век, в котором он родился, трудновато странствовать по миру и при этом еще совершать подвиги! А потому — все, точка! К дьяволу магию, белую и черную! Мягкий диван, сладкое хауранское вино и обнаженные девушки с пышныформами — вот все, что нужно старику до конца ценных мне великой Иштар дней!» От души Посмеявшись над новой философией многоопытного Пелиаса, Конан и Зенобия пожелали волшебнику счастливого пути, и тот отбыл домой, в город Ханарию, что в маленьком королевстве Хорайя, где, окруженвая дивным садом, возвышалась Золотая башня чародея…
Близился вечер. Конан и Зенобия надеялись до наступления ночи пересечь аквилонскую границу, и потому кони их неслись во весь опор. Здесь, в Офире, также испытавшем иго Великой Души, встречали Конана как освободителя. Но гигант-киммериец торопился домой, ведь он не был на аквилонской земле с того самого ужасного дня, когда, гонимый дьявольским гипнозом Тезиаса, вынужден был спасаться бегством от разъяренных толп тарантийцев. Но злой гипноз карлика остался в прошлом, и теперь благодарные подданные с нетерпением ждали возвращения короля-освободителя.
Переполненный благостными видениями грядущих. пиров и празднеств, киммериец не сразу заметил опасность. В надвигающихся сумерках из-за небольшого холма навстречу продвигался вооруженный отряд. Изумленный король резко осадил скакуна. Тихо вскрикнула Зенобия.
— Кром! — выдохнул киммериец, отказываясь верить собственным тазам.
Этих воинов невозможно было не узнать. Размахивая дорогими инкрустированными мечами, на них неслись десятка два богато разряженных рыцарей с перекошенными от гнева лицами. Это были кшатрии, воины-аристократы из Вендии. Вел их высокий, горделиво сидящий в седле юноша, и в колючих глазах его пылал огонь смерти.
Положение Конана было безнадежным. Он воевал в разных землях, повидал всяких воинов. Против этого отряда шансы его были ничтожны. Однако в другой раз он, не раздумывая, первым бросился бы в атаку, а там еще одному Крому известно, чья возьмет… Но сейчас он был не просто Конан-киммериец, искатель приключений, а король великой Аквилонии, и радом с ним была его королева. Не для того он рисковал жизнью, отвоевывая у гнусного карлика царство и жену, чтобы бесславно погибнуть здесь, среди офирских холмов, от стальных клинков неизвестно огкуца взявшихся кшатриев. Конан тряхнул черной гривой и высоко поднял над головой длинный, блестящий меч.
— Эй, вы! Вас больше, и намерения ваши понятны мне, — проревел голубоглазый великан на языке химе-лийских горцев. — Может статься, мне суждено умереть. Но мне ведом кодекс чести кшатриев. Я имею право знать, кто вы и почему желаете моей смерти!
В десяти шагах от Конана кшатрии придержали своих коней. Рослый юноша-предводитель выехал вперед и бесстрашно приблизился к Конану. Его красивое лицо полыхало ненавистью.
— Да, киммерийский пес, ты узнаешь причину своей смерти, — подавляя желание немедленно всадить меч в сердце гиганта, закричал юноша. — Я — Бхадри-пал Ченгир Чанд. Говорит тебе, пес, что-либо мое имя?
— Ничего, — ответствовал киммериец, — кроме того, что оно, несомненно, принадлежит негодяю.
— Так вот, ты, всегда появляющийся не вовремя, знай: я — принц Бхадрипал Ченгир Чанд, законный наследник престола Вендии, — высокомерно заявил юноша.
— Ты сын того подонка Ченгира, который со своими людьми возжелал добыть для себя трон, убив темной ночью беззащитную спящую женщину?! — в гневе вскричал Конан.
— Я вижу, ты прекрасно осведомлен! — зашипел юноша. — Это знание ты унесешь с собой в могилу. С той самой ночи, когда мой отец отправился кормить демонов, правительница Ясмина словно сошла с ума. Гонения обрушились на мою семью, на тех, кто призван был править Вендией. Мне удалось бежать из темницы в Айодии. Собрав верных вассалов, я устремился на поиски того, кто своим нежданным появлением сорвал гениальный замысел моего отца. Мы проделали немалый путь, чтобы свершить свою жестокую месть, Конан из Киммерии! Хвала Асуре, ветер донес до наших ушей пьяную болтовню посвященного жреца Хадрата, — ты знаешь его, не так ли? Сидя в кабаке города Хоарезма, он рассказывал байки о своих и твоих подвигах. Надо сказать, презренный жрец дал довольно – точное описание твоего пути, — злорадная усмешка пробежала по лицу юного принца.
Мысленно Конан много чего пообещал Хадрату, как только увидит его. Если увидит… • — Итак, ничтожнейший из королей, я сполна удовлетворил твое любопытство, — сказал между тем венди-ец. — Ты знаешь, кто я и почему хочу твоей смерти. Готов ли ты теперь принять бой?
— Двадцать против одного, — подытожил киммериец. — Да, подонок и сын подонка, я готов!
— Ты не понял меня, презренный варвар, — растяшвая слова, с выражением проговорил принц Бхадрипал. — Я буду биться с тобой один на один. Мои воины прикончат тебя, только если это не удастся сделать мне самому!
— Вы не смеете убить его! — в ужасе воскликнула Зенобия, хранившая до сих пор молчание.
Вендийский принц уже не слышал ее. Он стреми-/тельно атаковал Конана. Юноша был превосходным воином, а предвкушение долгожданной мести придало ему дополнительные силы. Король вынужден был защищаться. Но более всего он опасался предательского удара в спину. Однако кшатрии застыли на месте, внимательно наблюдая за поединком своего принца с прославленным черноволосым великаном.
