И она сказала ему свою фамилию, профессию и то, что надеется обнаружить на Процишки. А еще она позволила ему добыть ей не одну, а несколько рюмок вина, и пойти с ней за стол, а позже — танцевать с ней. И к тому времени, как гости стали расходиться, казалось вполне естественным, чтобы Эр Том йос-Галан проводил ее домой.
Он принял ее приглашение зайти на чашку кофе, а еще через час мягко принял приглашение провести ночь в ее постели.
В тот момент она наклонилась, чтобы его поцеловать, — и он оказался неожиданно неумелым. Тогда она поцеловала его снова: сначала терпеливо, а потом — завлекая, пока он вдруг неожиданно не растерял всю свою неловкость и ответил ей с такой страстью, что вскоре они оба начали дрожать и задыхаться.
Они не добрались до постели — в тот первый раз. Шаткий диван выдержал их обоих, и Эр Том еще раз ее удивил: он оказался опытным и внимательным любовником. А его руки — боги, его руки! — знали все затаенные желания ее тела — и щедро дарили ей ласки.
Он снова и снова возвращался к ее губам, словно для того, чтобы отточить свое мастерство. А когда она наконец обвила его ногами и приняла в себя, он снова прильнул к ее губам, и его язык повторял каждое движение его тела, пока волны ее экстаза не захлестнули и его, так что они оторвались друг от друга с возгласами изумления и восторга.
— О боже! — Энн отставила недопитый сок и резко отодвинулась от кухонного стола, крепко обхватывая плечи руками. — О боже…
Он улетел, конечно. Она знала, что он уедет, как только торговая делегация завершит работу — как уедет и она сама, когда закончится время, отведенное для ее исследований.
Но пока их отношения длились, это было великолепно: чудесное золотое трехмесячное приключение в жизни, посвященной спокойной череде самообразования, преподавания и исследований. Шан был живым напоминанием об этом великолепном приключении, о ее собственном решении и желании. Она не говорила Эр Тому о своем намерении родить его ребенка, хотя, казалось, рассказала ему о себе все. Шан принадлежал только ей.
Она вздохнула и повернулась, полуослепленная слезами, чтобы поставить стакан в мойку. А потом она снова ушла в большую комнату и выключила компьютер, качая головой при мысли о том, что на следующий день оставляет себе двойную работу.
Пройдя через комнату, она убедилась в том, что дверь заперта, а потом выключила свет и бесшумно скользнула в спальню, где провела остаток ночи, глядя в невидимый потолок и прислушиваясь к дыханию сына.
Эр Том не явился на главную трапезу.
Разумеется, он прислал извещение, как и подобает примерному ребенку, и самым очаровательным образом попросил его простить. Но то, что он не присутствует на трапезе того дня, в который ему следовало наконец дать согласие на заключение брачного контракта, не могло не вызывать ярости.
И Петрелла была в ярости.
В ярости она послала обед, составленный из любимых блюд сына, к всевозможным дьяволам пятнадцати разнообразных преисподних и съела миску пряного джелта и тонкий тост, запив их крепким красным вином, после чего, опираясь на руку господина пак-Оры, гневно удалилась к себе в кабинет, где составила едкое послание своему наследнику.
Она как раз занималась совершенствованием этого документа, когда раздался сигнал ее комма.
— Что еще? — рявкнула она, запоздало поворачивая рукоятку, включающую экран.
— Скорее «кто еще». — Ее племянник, Даав йос-Фелиум, с серьезным видом наклонил голову. — Это всего лишь я. Надеюсь, я не слишком вам помешал, тетя Петрелла?
Она гневно воззрилась на него.
— Полагаю, ты наконец соизволил связаться со мной, чтобы дать мне знать, что твой чалекет, мой сын, обедал у тебя, и теперь вы оба как следует набрались и собираетесь начать третью партию в контрашанс?
Даав выгнул бровь.
— Как это было бы чудесно! Увы, но я нарушил ваш покой совершенно по другому делу.
— Вот как? — Она смерила его взглядом. — И что это за дело?
— Я связался с вами, чтобы сообщить, что мой чалекет, ваш сын, улетел с планеты, стремясь уладить срочное дело.
— Срочное дело! — Она почти выплюнула эти слова. — Брачный контракт балансирует на лезвии ножа, а он улетает с планеты? — Она судорожно сглотнула, ощутив острую боль в груди, и заставила себя закончить уже спокойнее: — Полагаю, тебе ничего не известно о союзе, который вот-вот должен быть заключен с Кланом Нексон?
— Напротив, — мягко отозвался Даав, — я полностью осведомлен об этом факте. Возможно, я выразился недостаточно ясно? Делм позволил Эр Тому йос-Галану потратить остаток этой релюммы на разрешение проблемы, которую он представил как срочную.
— Что действительно срочно, — сообщила ему Петрелла, — так это чтобы он женился и дал Клану своего наследника. Это — вопрос Семейства, мой Делм, и ты прекрасно это понимаешь!
— Я прекрасно это понимаю, — спокойно подтвердил он. — А еще я прекрасно понимаю, что любой клан, желающий заключить союз с Корвалом, легко может позволить себе отсрочку в полрелюммы. Однако я предлагаю вам начать справляться у наших кузенов и младших семейств, чтобы найти тех, кто смог бы жениться на этой даме и скрепить союз с Кланом Нексон.
— Если уж на то пошло, — ехидно сказала Петрелла, — то и Делм пока не имеет потомства.
Даав наклонил голову.
— Я почту за честь познакомиться с файлом этой леди. Однако справьтесь у кузенов, будьте добры. — Он улыбнулся — неожиданно и очень мило. — Полно же, тетя Петрелла, любому купцу известно, как важно иметь запасной план!
— И зачем мне запасной план, когда самым важным является основной? Вы вмешиваетесь в дела Семейства, мой Делм, как я уже вам напомнила. Параграф двадцать седьмой шестой главы Кодекса ясно говорит…
Даав поднял руку:
— Если вам хочется приводить мне главы и страницы, тетя, то вспомните, что у меня из всего Клана самая долгая память.
Петрелла опасно улыбнулась:
— Это не угроза ли, племянник?
— Полно, тетя Петрелла, неужели я стал бы вам угрожать?
— Да, — ответила она с мрачным удовлетворением, — еще как стал бы.
— Ха! — Его глаза одобрительно заблестели, но он тут же снова склонил голову. — Что ж, тетя Петрелла, если других тем у нас нет… поспрашивайте кузенов и не стесняйтесь связаться с господином дэа-Гауссом, если предприятие введет вас в расходы. А пока что Делм уверен в том, что Эр Том йос-Галан вернется к концу релюммы. Как должны быть уверены и вы.
Петрелла ничего не ответила, но благоразумно сдержала скептическое хмыканье. Даав улыбнулся.
— Доброй ночи, тетя Петрелла. Хорошего вам отдыха.
— Доброй ночи, детка, — отозвалась она и отключила связь.
Глава третья
— Конечно, ты мне друг. Моя самая дорогая, моя возлюбленная… — Шан эл-Тразин склонился к ней и обхватил ее лицо ладонями, словно они были родичами или спутниками жизни.
