На рентгеновской картинке были четко видны ряды весьма грозных зубов, покрывавших внутреннюю поверхность желудка. Проглоченные акулы, таким образом, подвергались медленному пережевыванию.
— Пищеварительная система выглядит вполне нормальной, — констатировала ветврач.
Задрав голову, она один за другим осматривала внутренние органы красноспинки, стараясь найти причину страдания. Вот она нацелила указку на большой пульсирующий ком.
— Это сердце, — сказала она, — В нем целых шесть отделений.
Сердце колотилось как сумасшедшее.
— Это состояние шока, — сказала ветврач.
Указка переместилась к другой стороне тела, где подрагивали узкие черные щели.
— Гипервентиляция, — отметила доктор Филдинг, — Видишь, как работают жабры?
Она отступила от окна, оглядывая всю картину в целом, и нахмурилась.
— Ну и что с ним такое? — понизив голос, осторожно спросил Ульф, — Вы уже поняли?
— Вон там, наверху, смотри, — сказала доктор Филдинг, подводя указку к неровной линии метрах в двух над глазами чудовища, — Панцирь расколот!
Указка обвела что-то вроде беловатой бочки как раз позади трещины.
— Это мозг, Ульф, — сказала ветврач.
Ульф присмотрелся.
— А вон та темная тень в самом его центре — это кровь, — сказала доктор Филдинг.
И вновь принялась расхаживать туда-сюда вдоль смотрового окна.
— У нашей красноспинки мозговое кровотечение, Ульф. Это очень серьезно. Повреждение мозга несет прямую угрозу для жизни. Бедненькая…
Ульф с надеждой спросил:
— Так вы ее вылечите?
Доктор Филдинг вздохнула.
— Боюсь, Ульф, оперировать красноспинку — затея слишком опасная…
Включив принтер, она распечатала рентгеновский снимок, потом переключила еще один тумблер, и окно вернулось в нормальный режим.
— Что вы имеете в виду? — спросил Ульф.
— А вот что. Смотри… — Доктор Филдинг, подняв руку, легонько стукнула указкой в стекло.
Ульф увидел, как морское чудовище слегка повернулось в воде. Теперь оно смотрело прямо на них. Потом за окном словно бы разошлись две скалы — это открылась пасть. Самая большая пасть, какую Ульф когда-либо видел.
— Покушать собралась, — сказала доктор Филдинг.
Указка продолжала постукивать по стеклу.
И тогда Ульф увидел, как из отверстия между глазами бестии высунулось еще одно щупальце. И зазмеилось прямо к окну.
— Это жало красноспинки, — пояснила доктор Филдинг, — Им она впрыскивает яд в свои жертвы.
Она продолжала постукивать. Щупальце тянулось вперед.
— Жало способно ощущать вибрации, распространяющиеся в воде, — сказала ветврач, — Благодаря этому красноспинка бьет любое существо, которое к ней приблизится, прямо в сердце.
Вот жало подобралось к самому стеклу, по которому, как Ульф только сейчас заметил, указка выбивала сердечный ритм. Кончик жала был ярко-голубого цвета. Вот он раскрылся, словно цветок, и наружу высунулись два острых клыка. Между ними скользнул язык.
— Сейчас попробует ужалить, — сказала доктор Филдинг.
И в самом деле, щупальце с глухим стуком врезалось в окно — и отскочило. Против специального стекла клыки были бессильны. Красноспинка ударила снова.
Доктор Филдинг опустила указку.
— Любое другое существо с мозговой травмой, будь оно морским или сухопутным, я бы взялась оперировать немедленно, — с горечью проговорила она, — Но с красноспинкой ничего не получится, Ульф. Если мы попробуем приблизиться к ней, мы будем тотчас убиты.
Не слыша постукиваний, жало бестии убралось назад в свою «норку» между глазами.
— Но должна же все-таки быть какая-то возможность, — сказал Ульф, — Орсон, к примеру, мог бы ее придержать. Он с какой угодно бестией справится…
— Нет, Ульф. Только не с красноспинкой.
Ульф прижал мохнатые ладони к окну, следя за пострадавшим чудовищем. Вот медленно закрылась колоссальная пасть…
— А успокоительным ее накачать? — спросил Ульф.
— Дротик с транквилизатором не пробьет ее панцирь, — ответила доктор Филдинг.
— А что с ней будет, если вы не сможете прооперировать?
Ветврач горестно проговорила:
— Она умирает, Ульф, — И положила руку Ульфу на плечо, — Мне очень жаль. Но всех бестий мы просто не можем спасти…
Ульф еще раз посмотрел в пылающие глаза красноспинки. Он взялся бы спорить на что угодно, что она наблюдала за ними…
Глава четвертая
Следуя за доктором Филдинг, Ульф покинул смотровую, поднялся по лестнице и выбрался на причал.
Доктор Филдинг уже держала против света распечатку рентгеновского снимка, внимательно ее изучая.
С края ковша, где стоял Ульф, было хорошо видно судно капитана Краба, пришвартованное рядом с субмариной и скоростным катером КОНЖОБа. Капитан затаскивал сеть обратно на борт. У старого моряка было загорелое и обветренное лицо, продубленное многими годами плаваний. Он был одет в толстый шерстяной свитер, а вместо одной руки у него был блестящий металлический крюк.
Вот он вытащил из бороды запутавшуюся ракушку, посмотрел на берег и увидел глазевшего на него Ульфа.
— В чем дело? — спросил капитан Краб, — Крюка никогда раньше не видел?
Сложив на корме суденышка вытащенную сеть, рыбак спустился на причал, подошел к Ульфу и сунул свой крюк ему под нос.
— Акула, — пояснил он, — Хап! — и как не бывало.
Почистил крюк о свитер и повернулся к доктору Филдинг, все еще изучавшей снимок.
— Ну что? — спросил он, — Поправится тварюшка?
— У нее мозг поврежден, — ответила доктор Филдинг.
— Так я, как увидел ее, — сказал капитан, — так и понял, что с ней большой непорядок…
Ульф снова заглянул в смотровой ковш. О бетон бились волны. Морское чудовище корчилось и билось на дне.
— Боюсь, капитан, с операцией ничего не получится, — сказала доктор Филдинг, — Слишком опасно.
— Слишком опасно?.. — переспросил капитан, — Да, со времен старика Дальнодаля тут в самом деле многое изменилось…
— Профессора Дальнодаля? — жадно спросил Ульф, — Вы знали профессора Дальнодаля?
— Да кто ж не знал старика Дальнодаля, — ответил капитан Краб, — Во, мужик был! Он к этим морским тварям в воду лез и с ними плавал, вот что я тебе скажу! От него бы мы никогда не услышали, мол, слишком опасно…
Профессор Дальнодаль был мировым светилом криптозоологии, специалистом по исчезающим видам. Много лет назад он жил в Дальнодаль-холле и здесь же основал Королевское Общество Недопущения Жестокого Обращения с Бестиями. А когда ученого не стало, все его имущество согласно завещанию отошло в пользу КОНЖОБа.
