Чтобы скрыть сложные чувства, бушевавшие внутри ее, Мередит призвала на выручку все приобретенные тренировками навыки.
— Лорд Кармайкл дружил с моим кузеном, когда я была девочкой. Вот и все, и ничего больше.
— Поскольку завтра мы едем на бал, мне надо подготовиться, и тебе тоже, Эмили.
— Но… — начала Эмили. Ее холодные голубые глаза следили за каждым движением Мередит со все возрастающим подозрением.
Мередит нужно было покинуть дом прежде, чем Эмили и Ана выудят из нее всю правду о том, о чем она не готова была даже думать, а говорить — тем более.
— Всего доброго, — через плечо бросила она, ускользая в холл.
Руки у нее дрожали. Она кивнула дворецкому, вышла и уселась в ожидавшую ее карету. Только здесь она дала выход своим чувствам, всему, что накопилось на сердце. Обычно ей удавалось держать их на замке. Эти ее чувства были очень, очень опасными. Потому что Мередит совсем не следовало испытывать нежность к мужчине.
Особенно к тому, кто мог оказаться худшим из изменников.
ГЛАВА 2
Когда Мередит вошла через массивные двери красного дерева в бальный зал лорда Кармайкла, внутри у нее что-то болезненно сжалось. Нахмурившись, она заставила себя успокоиться. Что ее так пугает? Если Тристан действительно изменник, тот факт, что она находила его красивым и обаятельным, ничего небудет значить. Как и то, что он спас ей жизнь, а потом избегал ее, словно проклятую.
Черт! Она — тайный агент. И притом хороший тайный агент. Она не может позволить глупым эмоциям повлиять на ее суждения и выводы.
Мередит искоса взглянула на Эмили. Подруга приветливо улыбалась, при этом очень внимательно разглядывая толпу. В битком набитом зале трудно было отыскать тех, кто был ей нужен. Она давно не видела такого количества гостей, но к концу сезона балы, как правило, становились многолюднее.
— Ана дала тебе перечень тех, кто представляет для нас интерес? — спросила Мередит, открывая веер и медленно обмахиваясь им, чтобы легче было дышать. Только они с Эмили знали, что в ручке веера спрятано лезвие, готовое выскочить при легком нажатии на скрытый механизм. Веер был плодом изобретательного ума Аны.
— Да, — ответила Эмили, пробираясь вперед вместе с ней. — Как жаль, что нам никогда не удается уговорить ее заниматься и практической работой. Она такая умница.
Мередит кивнула. Ана была прекрасным шифровальщиком, к тому же большая часть оружия и приспособлений, которыми они пользовались, были ее изобретениями. Мередит не могла себе представить, как может нравиться работа за письменным столом, цель которой состояла в том, чтобы расшифровать информацию, добытую другими. Она сама жила волнением погони, азартом охоты, сопоставлением сведений, в результате которых удавалось узнать, виновен подозреваемый или нет.
— Слишком много людей; будет трудно отыскать тех, кто нам нужен, — вздохнула Мередит.
Она еще раз оглядела толпу; надев на себя маску пользующейся всеобщим расположением вдовы и светской дамы, помахала рукой нескольким знакомым. Мередит все знали, искали ее расположения, поэтому она легко могла попасть туда, куда хотела и когда это было нужно.
Эмили незаметно указала ей, куда смотреть:
— А вот и лорд Кармайкл. Подходящее время возобновить с ним знакомство, согласна?
Мередит посмотрела в указанном направлений и чуть не задохнулась. Тристан стоял неподалеку, прислонившись к колонне. Он был один.
Она во все глаза смотрела на него. Тристан был хорош, как всегда: смуглый, красивый, похожий на те призрачные образы, которые иногда мучили ее по ночам. Но сейчас он не был призрачным. Зеленые глаза Тристана время от времени оживлялись, когда он осматривал толпу и приветствовал кого-нибудь из друзей. Их взгляд пронизывал даже на расстоянии.
Тристан откинул упавшую на глаза темную прядь волос, которые были несколько длиннее, чем принято, пригубил вино из бокала и отвернулся. Мередит вздрогнула. Как мог он стать еще красивее после стольких лет?
— Мерри? — зашептала Эмили. Мередит стряхнула с себя оцепенение.
— Да, время подходящее, согласна. — Она взглянула на старинные часы над двустворчатыми дверями бального зала. — Встретимся на террасе через сорок пять минут.
— Для первоначального осмотра этого мне более чем достаточно. Будь осторожна. — Эмили шагнула в толпу.
Глубоко вздохнув, Мередит сосредоточила внимание на Тристане. Вот он улыбнулся, сказал несколько слов проходящему мимо слуге, и ее сердце дрогнуло: она припомнила, как добр он был к ней, когда она была ребенком. Ей не хотелось верить, что Тристан мог быть подлым изменником, несмотря на его очевидную причастность к краже полотна. Но если он замешан в краже хоть отчасти, нельзя не признать, что он хорошо осведомлен о том, что за этим стоит.
Существовал лишь один способ узнать правду. Неуверенно улыбаясь, Мередит направилась к нему. Она приступила к выполнению задания.
Тристан Арчер отдавал должное содержимому своего бокала, но обжигающий алкоголь не улучшил его настроения. Он не смог бы вспомнить, когда светские развлечения доставляли ему наслаждение. Даже задолго до того, как жизнь его осложнилась, Тристан не находил удовольствия в легкомысленномвеселье и светскомзлословии. За ночь он мог переброситься словами с доброй сотней людей и потом не вспомнить ничего интересного или значительного, сказанного хотя бы одним из них.
«Если бы было можно, Тристан прекратил бы давать балы и сам стал бы меньше выезжать. Но считалось, что человек его положения обязан устраивать вечера. Это, как и многое другое, внушил ему отец, не устававший бесконечно наставлять Тристана, как должно вести себя маркизу. Даже сейчас, после стольких лет, он слышал голос отца.
Даже если бы Тристан не стремился оправдать ожидания семьи, он не смог бы отказаться от контактов с обществом. Званые вечера позволяли держать связь с неприятными, но необходимыми людьми.
Он со вздохом поднял глаза и увидел перед собой Мередит. Сердце Тристана застучало так, словно он юнцом бежал за свою команду. Она шла к нему, пробираясь через толпу и широко улыбаясь, что ему всегда особенно нравилось. Эту чарующую улыбку он много раз видел на балах и в гостиных Лондона, но она предназначалась не ему. Конечно, это его вина. Много лет Тристан делал все, чтобы избегать встреч.
Несомненно, эта улыбка привлекала к ней людей. Когда большинство женщин их круга прятались за веерами и носовыми платочками, смущенно отворачиваясь, Мередит от всей души улыбалась. Улыбка была необыкновенно широкой и искренней и озаряла ее лицо в такие моменты, когда большинство светских дам не смели показать веселого изумления.
И вот теперь Мередит стояла перед ним с лучезарным лицом, сияние которого он почти позабыл. Он приветствовал ее безмолвным кивком, боясь, что взволнованное дыхание выдаст внезапно охватившие его чувства.
