Внутри было шумно, полно народа: черного, белого, желтого. Мелькали белые форменки американских матросов рядом с платьицами китайских шлюх; голые кирпичные стены почти скрывались в клубах табачного дыма, подсвеченных ярко-синими неоновыми трубками. Рядом со стойкой Шинкарев заметил то, что требовалось — массивный никелированный телефон-автомат еще старого образца, с прорезью для монет. За стойкой стоял бармен-негр в белой рубашке, с «бабочкой»; синие отсветы пробегали по лоснящейся «морде лица».
— Виски, — бросил Андрей по-английски бармену. — И мелочи на сдачу, чтоб позвонить.
— Конечно, дружище, — бодро ответил тот, покачивая плечами в ритме «рэгги».
Тяжелый стакан с «Джонни Уокером», пущенный твердой рукой, подъехал по стойке прямо к телефону. Лихой негр — откуда он в китайском городе? А смешно все-таки: «який ж ты гарний украиньский хлопец, когда ты нигр?.. » — думал Шинкарев, пока пальцы давили на кнопки. На стене у автомата фломастером был написан номер телефона с пояснением: «Want fucking? Hot European bitches! Call now!» (Хочешь потрахаться? Горячие европейские сучки! Звони сейчас! (англ.))
— Хай, шеф! — Со своей питерской конторой капитан Шинкарев говорил тоже по-английски, сленгом и тоном торгового агента, которому давно осточертело портово-таможенное крючкотворство.
— Эндрю на проводе! Ну, мы, короче, шипмент сделали, разгрузились нормально. Инвойсы я передал, куда велено.
— И что? — В сухом «бизнес-инглише» начальника сквозила тревога, поскольку звонок в контору означал, что у курьера серьезные проблемы.
— Да все выйти не можем, будь оно неладно, — все так же лениво продолжал Шинкарев. — Санитарный контроль прицепился. Обложили, суки, конкретно. Такие дела.
— Понятно.
— Вы там это... задницами-то шевелите, чтоб нам выйти вовремя. Не то партнеры неустойку выкатят.
— Про это не думай. Ты как, хорошо сидишь? — спросил шеф. — Местные знают, где ты?
— Сижу-то я нормально, только времени мало. А знать они не знают, зачем им знать? Верно я говорю?
— Сможешь позвонить через полчаса? — спросил начальник.
Андрей подумал пару секунд:
— Звякнем, понятное дело.
Если придется уйти отсюда раньше, черт с ним, сделает звонок с сотового. Хоть это и нежелательно.
— Ну, давай, — закруглился начальник.
Положив трубку, Андрей посмотрел на небольшую сцену, на которой выделывался какой-то китаеза, рявкая блестящим саксофоном, будто он второй Дюк Эллингтон. Впрочем, это как раз то, что нужно, — требовалось расслабиться, отпустить нервы, хотя бы на несколько минут. Андрей вообще любил блюз; особенно ему нравилось в таких вот портовых кабаках, в легком хмелю, среди международных шлюх и табачного дыма. Сам он не играл ни на каком инструменте, а свои творческие способности проявлял исключительно в китайском мордобое да эротических приключениях с туземными женщинами всех континентов. Уж тут что было, то было — из песни слов не выкинешь. В курьерских кругах вообще считалось, что ежели командировочный мужик не нашел себе бабы в дороге или в пункте назначения, то никуда он и не выезжал.
— Есть у тебя план города? — обратился Шинкарев к бармену.
— Ясное дело, дружище. Вот где мы с тобой. Сечешь?
— Понятно. А где Хоризон-драйв? Та-а-ак, тоже понятно. Я пока посмотрю план, а ты плесни мне еще. Дернем с тобой по маленькой, а?
Чен вел его туда, на Хоризон-драйв. Как это случилось, что фараоны перехватили их на самом подходе? А план пусть будет под рукой: если из конторы дадут новые координаты встречи, Андрей уже не будет спрашивать бармена, — сам найдет нужное место, для конспирации ведя пальцем совсем в другом направлении.
— На работе спиртного ни-ни, извиняй, дружище, — ответил бармен, поднимая стакан шипучки и все так же поводя плечами. — А ты держи. Cheers!
— Cheers!
Поглядывая на свой «ориент» и держа план на коленях, Андрей снова повернулся к эстраде, на которой виляла бедрами китаянка-стриптизерша, медленно задирая подол блестящего платьица.
* * *
В Петербурге звонок Шинкарева принял Геннадий Сергеевич Дробышев, директор представительства кипрской компании «Лимассол инвестментс Лтд», еще недавно носивший погоны полковника ГБ. Кроме бывшего полковника, в кабинете находился секьюрити-менеджер фирмы, бывший майор Петр Степанович Лазаренко. Впрочем, никто из персонала фирмы не считал себя «бывшим» — «там, где нужно» шла выслуга лет и присваивались очередные звания.
В данный момент проблема была серьезной и решать ее требовалось быстро.
— Осложнения у курьера? — переспросил секьюрити-менеджер. — Придется вытаскивать по страховочному каналу.
— Есть такой?
— Канал-то найдем, но... — протянул майор Лазаренко.
— Что такое?
Петр Степанович молча полистал блокнот, наконец отыскал какую-то запись:
— Я вот что думаю, товарищ полковник... виноват, господин директор. Толковал я утром со знакомым хлопцем из Большого дома. Хлопец этот шизиков пасет. Разных, в том числе и тех, что на Восстания кучкуются.
— Каких еще шизиков?
— Сейчас... а, вот: «Фалунгун-Дайфа». Китайская секта, вождь Ли Хун Джи, по его собственному утверждению, воплощенный Будда. Секта создана на деньги ЦРУ, начала работать в Америке и Канаде, в среде китайских эмигрантов, но всеми силами пробивается в КНР. По всему миру уже больше двухсот миллионов последователей, сто миллионов только в Китае. Остальные — европейцы, штатники, ну и наши придурки.
— Цель?
— Главная цель — раскачать политическую ситуацию в континентальном Китае, чтобы повторились события на площади Тяньаньмэнь. После чего поставить в стране проамериканский режим, кого-нибудь вроде чанкайшистов с Тайваня. Параллельно секта действует и в Юго-Восточной Азии, выполняя главную установку Америки: стравливать Китай с тамошними режимами. Сами китайцы фалунгуновцев бьют нещадно и сажают при первой возможности. Похоже, всерьез их опасаются.
— A y нас-то они что делают? — спросил директор заинтересованно, одновременно с беспокойством взглянув на часы.
— А что у нас «Аум сен рикё» делала? Вот и эти то же самое: вдох-выдох, два притопа, три прихлопа. Духовный путь, одним словом.
— Двумя словами, — машинально поправил начальник. — И что?
— Понимаете, Геннадий Сергеевич, они ведь не просто так здесь пасутся. Я тут поднял материалы по сектам, очень оказалось любопытно. Секту Муна вводил в Россию небезызвестный Олег Калугин, а сейчас ее прикрывают правозащитники из «Хельсинкской группы». Виссарион, который в Сибири Город Солнца строит, американские гранты получает — как экологическая организация. И все они так.
— Ну хорошо, а мы-то здесь при чем? Ими что, заниматься некому? Тем более при чем тут наш курьер?
