Орудия и посуда «культуры Боевых Топоров»
Балтские топонимы. Карта М. Гимбутас.
В Московском историческом музее можно увидеть их керамику, каменное оружие и выразительную бронзовую скульптуру Галичского клада. Именно они, а не мифические «финно-угры», освоили дебри будущего русского Залесья. Одни исследователи видели в Боевых Топорах индоевропейцев вообще, общих предков народов, разнесших индоевропейские языки до Ирландии на западе и Индии на востоке. Другие видели в них тевтонов, уже тогда творивших «дранг нах остен», неся троглодитам свет первой культуры — как нетрудно догадаться, такие теории пользовались особой популярностью в Германии. Третьи выбирали, так сказать, золотую середину, видя в них общих предков — но не всех индоевропейцев, а только германцев, славян и балтов (латышей, литовцев и еще нескольких народов, которые к нашему времени растворились в русских, белорусах, поляках и немцах). Наконец, не так давно американская исследовательница литовского происхождения Мария Гимбутас[1]выдвинула версию, что Боевые Топоры были предками именно и собственно балтов. То есть, конечно, понятно, что всяк кулик хвалит свое болото (за исключением разве тех, что водятся в наших краях), но миссис Гимбутас указала на серьезные основания для своего предположения — а именно, на гидронимию, иначе говоря, названия рек и озер. Какого так получилось, что крепче всего держатся в людской памяти названия не городов и сел (эти, как мы вдосталь налюбовались за прошлый век, могут на протяжении одного столетия сменить наименование трижды — скажем, Петербург в течение XX века успел побывать Петроградом, Ленинградом и, наконец, опять Петербургом, ненамного отстал Царицын — Сталинград — Волгоград), не гор и лесов, а именно водоемов. Так вот, Мария Гимбутас установила, что практически на всех обширных землях, по которым расселились когда-то Боевые Топоры, есть балтские названия. Не является исключением — это, читатель, я попрошу Вас запомнить, нам еще предстоит вернуться к этому обстоятельству — и Варяжское побережье, вплоть до Ютландии. Что, если и не доказывает теорию Гимбутас, то придает ее предположению некоторый вес.
Как можно видеть, разброс мнений чрезвычайно велик. Так же непросто обстоят дела и с лужицкой культурой, считающейся (и опять же, отнюдь не всеми археологами!) наследницей одной из ветвей Боевых Топоров. Тут даже с географическими границами нет полной ясности — на одних схемах Лужицкая культура «отлучена» от Балтики, зато простирается на юг к Адриатическому, захлестывая аж север Италии! А вот на других на юг она заходит едва ли дальше истоков Одры, зато «получает» выход к Балтийскому морю — между устьями Вислы и той же Одры. Возникла она тридцать два века назад, когда еще стояла Троя, блистали Микены, на Крите, «посреди виноцветного моря» таился в Лабиринте Минотавр — а закончилась ее история за четыре века до начала христианского летоисчисления, когда триста спартанских воинов царя Леонида вошли в историю своим подвигом, а в степях к северу от Черного моря — Понта Эвксинского — клонилось к скорому закату скифское царство. Неподалеку от Гнезно, на озере Бискупин («Епископское») археологи нашли в торфе отлично сохранившееся городище — остатки древнего укрепленного поселения лужицких времен. Торф сберег все — рыболовные сети и горшки, лодки и колеса… Теперь на месте самого выдающегося памятника лужицкой культуры стоит музей под открытым небом, огромная реконструкция, посетив которую каждый может хоть на минуту погрузиться в ту далёкую эпоху.
Если Боевые Топоры были преимущественно скотоводами, то люди лужицкой культуры — по преимуществу земледельцы, причем земледельцы весьма оседлые — судя по кладбищам, использовавшимся веками. Если Боевые Топоры хоронили покойников в земле, что дало нам возможность узнать об их внешнем облике, то лужицкая культура лишила нас этой возможности, перейдя к трупосожжению.
Женщина в костюме лужицких времен
Реконструкция городища лужицкой культуры
По этому поводу Б. А. Рыбаков сделал очень странный комментарий, связав переход от земляных могил к погребальным кострам с переходом от веры в переселение душ к вере в мир иной, куда уходят покойники. Очень, очень странная мысль — ведь страна, в которой по сию пору большинство населения свято верит в переселение душ (помните — «хорошую религию придумали индусы»?), и сейчас сжигает покойников на кострах, а христианская культура, напрочь отрицая переселение душ, столь же решительно выступает и против кремации, а мертвых именно хоронит.
По обычаю бескурганных погребений сожженного праха в урнах лужицкую культуру, вкупе с родственными ей, назвали культурами полей погребальных урн.
Если Боевые Топоры ещё стояли одной ногою в каменном веке, представители лужицкой культуры (очень хочется сократить это громоздкое определение до «лужичане», но во избежание путаницы с племенем лужичан, о которых будем упоминать позднее, воздержусь) были уже полноправными представителями века металлов — их орудия были из бронзы, а впоследствии появились и железные. Среди прочего, люди той эпохи делали и бронзовые бритвы. Знали они и торговлю: в их поселениях часто находят предметы из дальних земель — Средиземноморья и скифской степи. Впрочем, не все находки такого рода говорят о торговле — массовые находки скифских стрел на иных городищах рассказывают скорее о дальних набегах кочевников — и о том, что южные края лужицкой культуры казались им желанной, богатой добычей.
Ещё, кстати, Рыбаков мельком упомянул о «подражании» позднему линейному письму критян, найденному у жителей лужицкой культуры. К сожалению, тему эту он не развил — хотя казалось бы, что может быть интересней? Немой свидетель мог обрести голос — хотя бы на пару слов. Но по ним можно было бы хотя бы угадать его язык!
Одни из исследователей относят лужицкую культуру к, понятное дело, германцам, другие — к зашедшим далеко на север иллирийцам (предкам современных албанцев), третьи — к фракийцам, родичам знаменитого Спартака, четвертые — к кельтам, наконец, немало исследователей относило их к праславянам.
Выдающийся археолог В. В. Седов, ныне, к сожалению, покойный, полагал лужицкую культуру колыбелью целого ряда европейских народов — германцев, кельтов, славян, италиков — в общем, всех крупных этносов центральной Европы.
