Едва захлопнулась дверь за Артемом, Лиля позвонила подругеМилке, живущей в соседнем доме.
— Мила!
— Ой, Лилечка, ну ты как? — спросила подругаполным сочувствия голосом.
— Ты не поверишь, когда я расскажу тебе, что случилось.
— Денис отказался разводиться?
— Да нет, дело не в Денисе, хотя и с ним тоже не всетак просто.
— Короче, надо увидеться?
— Необходимо!
— Ты ко мне, я к тебе или на нейтральной полосе?
«Нейтральной полосой» называлось кафе в соседнем переулке.
— Давай в «Полосе» через полчасика.
— Годится. Лиль, хоть намекни…
— Не буду. Неинтересно.
— Я умру от любопытства.
— Доживешь! Пока.
— Ну? Говори!
— Постой, давай сперва закажем. Девушка, мне,пожалуйста, кофе «латте», мороженое с орехами и струдель с вишнями.
— Лиль, ты сдурела?
— Нет. Нисколько. Просто сладкого хочется.
— А мне двойной эспрессо и… панакотту. Ну, ты долгобудешь меня мучить?
— Нет. Слушай…
Мила слушала, затаив дыхание.
— И ты так просто его отпустила?
— Ну да…
— Обалдеть… Лиль, а ты, часом, не придумала это все?Очень уж смахивает на сериал?
— Хочешь, пойдем ко мне, покажу тебе его окровавленнуюрубашку?
— Ошизеть! Только не говори мне что ты осталась к немуравнодушна!
— А я и не говорю… Просто я решила — не надо спешить.Поспешишь, себя насмешишь. В конце концов он знает, как меня найти, даже вПитере, захочет, найдет, а нет, значит, я оказалась права.
— Погоди, расскажи-ка мне, как он выглядит?
— Выглядит… Классно он выглядит. Большой, накачанный…
— Ну, если уж такой накачанный, чего ж спасалсябегством от каких-то ханыг?
— Видно, сумел рассчитать свои силы, и потом у них былоперо…
— Лиль, я тебя умоляю… Эта уголовно-киношная лексика втвоих устах… А глаза у него какие?
— Серые, с ободком вокруг зрачка…
— Сероглазый король?
— Да ну, сероглазый король умер, а я не хочу…
— Ох, не занудничай! А губы, какие у него губы? Тонкие?
— Нет, то есть верхняя довольно тонкая, а нижняя… Однимсловом, с ума сойти, какой рот.
— И ты с ним даже не поцеловалась?
— Нет.
— Поздравляю, подруга!
— С чем?
— Он у тебя в кармане.
— Да почему?
— Да потому! Если такой мужик, наверняка, имеющий успеху баб, вдруг обломался, да еще в такой идеальной романтической ситуации, у неготочняк снесет крышу. Точняк!
— Поживем — увидим!
— Погоди, теперь еще и Денис к тебе скоро приползет.Они, мужики, все такие. Главное — их не любить. Тогда они у тебя в кармане.
— Но если не любить, то зачем?
— Здрасьте — приехали! От мужика много пользы.
— Но вреда как-то больше…
— Спорная точка зрения. Но и не вовсе лишеннаяоснований.
Хотя Лиля ехала дневным сидячим поездом, но почти всю дорогуспала. Сказалась бессонная ночь накануне. Ведь после всех событий минувшего дняона так и не смогла сомкнуть глаз. Она проснулась за полчаса до прибытия вПитер, подкрасилась, причесалась. И вдруг ей в голову стукнуло — а вдруг Артемпримчится в Питер, встретить ее? А что? Вполне возможно… Такой может… И чтотогда делать? Ах, это неважно… Тогда все будет так, как захочет он… Я могупозвонить маме и предупредить, что… Да, я скажу Софье Яновне, что… А что я ейскажу? Просто скажу, чтобы они не волновались, со мной все хорошо… И сладкозамерло сердце… Почему-то я уверена, что он меня встретит, он должен, он простоне мог поступить иначе. Вполне возможно, он приехал как раз ночным поездом,нашел пристанище для нас и встретит меня с букетом цветов… Скорее всего этобудут пионы… Сейчас сезон пионов. Я загадаю, если это будут пионы, то…
И тут поезд остановился. Она взяла свой чемодан и повезла квыходу. Почему так светло? Ах да, белые ночи. Она сошла на перрон, растерянноозираясь. Он опаздывает, успокоила она себя. В Питере тоже пробки будь здоров!Ничего, подожду минут… десять — пятнадцать. Хотя эффект будет уже не тот. Народспешил к выходу, ее довольно бесцеремонно толкали. Вдруг она заметила, чтокто-то почти бежит ей навстречу с букетом пионов. Лица за букетом не видно…Сердце ушло в пятки. Нет, это не он.
— Простите, вы Лиля? — спросил запыхавшийсямужчина.
— Я, — упавшим голосом сказала она.
— Ради Бога, извините! Меня Полина просила васвстретить, а я попал в пробку… Давайте ваш чемодан. Идемте скорее, я машинупоставил в неположенном месте.
— Спасибо, — пробормотала разочарованная Лиля.Вечно я что-то выдумываю. Охота была Артему тащиться ко мне в Питер. С глаздолой, из сердца вон.
И все-таки она с надеждой озирала толпу. Тщетно.
— Фу, слава Богу, садитесь скорее, — сказалвстречавший.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Лиля.
— Домой к Полине. В театр уже поздно. Да, я забылпредставиться, меня зовут Сергей, фамилия, не удивляйтесь, Фауст.
— Фауст? — не удержалась от смешка Лиля. — Акличка у вас не иначе Мефистофель?
— Нет, — тоже усмехнулся он. — В школе менязвали…
— Погодите, я угадаю. Фауст-патрон?
— Откуда вы знаете? — удивленно покосился он нанее.
— Догадалась.
— Надо же…
У него было приятное интеллигентное лицо, пожалуй, дажекрасивое, только голос высоковат, решила Лиля. А у Артема голос низкий,волнующий, с такими обертонами…
— Как вы доехали?
— Да спала почти всю дорогу.
— Тогда какой смысл ехать дневным поездом?
— Так получилось. Сергей, а вы кто?
— В каком смысле?
— Почему мама попросила вас меня встретить?
— А, понял… Я сосед Полины. Ни к театру, ни киноотношения не имею. Как и вы, насколько мне известно?
— Да. Ну как мама?
— По-моему, прекрасно. Ждет — не дождется дочки. А вына нее непохожи.
— Увы.
