Вместо Мейсона ответила миссис Брил:
– Нет. Оставим все как есть. Хотя, мне кажется, вы вели себяслишком грубо… А, вот и официантка с моим супом. Если вы соизволите отойти всторону, она сможет меня обслужить… Спасибо.
Менеджер быстро отступил на пару шагов, пряча усмешку.
– Если обнаружится, что какие-то из этих вещей вам неподходят, миссис Брил, – сказал он, – помните: мы с удовольствием их обменяем.Возможно, вы немного торопились и могли ошибиться в размерах…
– Нет, ну что вы, – перебила его миссис Брил. – Я всевыбирала очень тщательно и взяла как раз те размеры, какие мне нужны. Я уже немолода, но с рассудком у меня все в порядке. Я абсолютно уверена, что всепокупки мне подойдут. Я ведь брала только самое лучшее.
Менеджер улыбнулся и исчез. Все посетители с интересомнаблюдали за происходившим и, как только он ушел, начали оживленноперешептываться.
Миссис Брил, которую, видимо, совсем не заботили любопытныевзгляды, зачерпнула ложкой из тарелки, посмаковала, блаженно закатила глаза иобратилась к племяннице:
– Ну же, дорогая, попробуй томатный суп – и убедишься, чтоон просто чудесен. Я ведь уже говорила, что готовят здесь отменно.
Вирджиния Трент совсем не проявила интереса к еде, но миссисБрил с видимым удовольствием съела все, что успела заказать. Никто больше неговорил о том, что произошло. С одной стороны, миссис Брил не собираласьчто-либо объяснять, с другой – Мейсон не собирался о чем-либо спрашивать.Сейчас он казался вполне безмятежным, и Делла Стрит, за годы совместной работынаучившаяся угадывать его настроение, принялась весело болтать на отвлеченныетемы. Постепенно напряжение, царившее в зале, растаяло в воздухе. Миссис Брилбыла все так же спокойна, Мейсон – дружелюбен, Делла Стрит делала все, чтобыпомочь Вирджинии Трент забыть о случившемся.
Через некоторое время адвокат взглянул на часы и позвалофициантку, заявив, что ему пора на встречу, назначенную на половину второго.Когда они прощались, Вирджиния Трент все еще думала о тех обстоятельствах,которые свели их вместе. Но ее тетушку все это, казалось, уже давно незаботило.
Когда они снова оказались на улице – дождь закончился,сквозь белые облака уже просматривалось синее небо, – Мейсон повернулся к ДеллеСтрит:
– Вот это было здорово!
– Как вы их, а, шеф? – с восхищением подхватила секретарша.
– Я просто не мог сдержаться, – засмеялся адвокат. – Иполучил истинное удовольствие.
– Думаете, она профессиональная воровка?
– Сомневаюсь. Удивление девушки было неподдельным.
– Тогда почему же она это сделала, шеф? Я имею в видутетушку Сару.
– Этот вопрос ставит меня в тупик, Делла… Она не похожа напреступницу. Впрочем… Тебе доводилось когда-нибудь листать от нечего делатьтолстые литературные журналы? Сидишь себе, лениво переворачиваешь странички,потом цепляешься взглядом за какую-нибудь строчку и вот, начинаешь читать – ссередины. Тебя увлекают характеры героев, но все время кажется, будто ихпоступки лишены всякого смысла, потому что ты не знаешь, что происходилораньше. Но из любопытства продолжаешь читать. Так же и в этом случае: мыслучайно увидели сценку из жизни двух женщин, тетушки и племянницы, но никогдане узнаем, с чего все началось и что будет дальше. Помнишь, ты спрашивала меня,не становлюсь ли я циником в процессе общения с людьми, и я ответил: «Нет». Насамом деле, когда узнаешь человека слишком хорошо, теряешь к нему интерес.Пропадает новизна ощущений, жизнь превращается в банальную чередувзаимосвязанных событий. Но иногда судьба преподносит нам сюрпризы, что-томеняя. Так что давай занесем этот примечательный эпизод на страничку жизни иоставим все так, как есть.
Глава 2
И все-таки Перри Мейсон ошибся, решив, будто ему не сужденоузнать, что случится дальше. Он уже вернулся с деловой встречи и сидел теперь всвоем кабинете, просматривая материалы последнего процесса, когда Делла Стритоткрыла дверь и доложила:
– В приемной ждет мисс Трент. Ей не назначено, но она хочетпоговорить.
– Вирджиния? – удивился Мейсон. – Она не сказала, о чемхочет поговорить, Делла?
– Нет.
– И она одна?
– Да.
– Ну что ж… Давай ее сюда, посмотрим-послушаем.
Мейсон аккуратно сложил на столе тяжелые папки. Он как раззакуривал, когда Вирджиния Трент в сопровождении Деллы вошла в его кабинет. Вовремя первой их встречи все внимание адвоката было приковано к ее тетушке.Теперь же он внимательно изучал племянницу, пока та медленно шла от порога исадилась в большое, обитое черной кожей кресло, которое стояло слева от егостола. Девушка была стройная и довольно высокая, с большими серыми глазами. Нагубах почти не было помады, руки слегка дрожали, будто она нервничала.
– Так что я могу для вас сделать? – спросил Мейсон такимтоном, что стало совершенно ясно: из дружелюбного спасителя невинных онпревратился в занятого адвоката.
– Помочь моей тете Саре, – ответила Вирджиния.
– И каким образом?
– Вы же знаете, что произошло за обедом. Тетя Сара не смоглаобмануть меня, и я уверена, что и вас тоже. Она воровала.
– Почему же она это делала?
– Ума не приложу, – тихо сказала Вирджиния.
– Ей нужны были вещи?
– Нет.
– У нее недостаточно денег, чтобы купить то, что ейнравится?
– Конечно же достаточно!
Мейсон откинулся на спинку кресла. В его глазах появилсяинтерес.
– Ну что ж… Продолжайте, – сказал он. – Я внимательнослушаю… Только переходите сразу к делу.
Вирджиния расправила юбку на коленях и вскинула взгляд наМейсона:
– Мне придется начать сначала и рассказать вам все. Моятетушка – вдова, ее муж умер много лет назад. Мой дядя, ее брат Джордж Трент, –убежденный холостяк. Он ювелир, покупает, чинит и продает комиссионныедрагоценности. У него свой магазин и мастерская в жилом доме наСаут-Марш-стрит. Там работают несколько мастеров… Скажите, мистер Мейсон, выразбираетесь в психологии?
– В практической психологии – разбираюсь, – ответил адвокат.– Но в теории мало что смыслю.
– Чтобы понять логику поступков, надо сопоставить факты стеорией, – сказала Вирджиния.
– Мой опыт подсказывает, что это теорию надо сопоставить сфактами, чтобы ее понять, – усмехнулся Мейсон. – Ну-ну, продолжайте.
– Насчет дяди Джорджа. Его отец умер, когда он был ещесовсем ребенком. Джорджу пришлось заботиться о семье. Он прекрасно с этимсправлялся, но у него не было детства. Он никогда не мог просто поиграть или…
