Джек все расспрашивал нас о пассажирах, которых мы видим напалубе, но делал вид, что его это не интересует. Мы рассказали. Однако Джекостался недоволен, он сказал, что мы рассказываем недостаточно подробно, ипопросил описать пассажиров во всех деталях. Том описал ему всех. И вот, когдаТом дошел до одного из самых неотесанных и оборванных пассажиров, Джеквздрогнул, у него перехватило дыхание, и он пробормотал:
– Бог мой, это один из них! Они здесь, на пароходе, я так изнал. Я надеялся скрыться от них, но никогда не верил, что мне это удастся. Ну,продолжай.
Том стал описывать ему другого противного и грубогопалубного пассажира; Джек опять задрожал и сказал:
– Это он! Это второй! Если бы только была хоть одна темнаягрозовая ночь, я сумел бы сойти на берег. Они наверняка поручили кому-нибудьследить за мной. Они ведь могут пойти в буфет и раздобыть там выпивку, вот онии воспользовались этим, чтобы подкупить какого-нибудь грузчика или юнгу следитьза мной. Если бы даже мне удалось ускользнуть на берег так, чтобы никто меня невидел, они все равно узнают об этом самое большее через час.
Тут он принялся ходить взад-вперед по каюте и в конце концоврассказал нам свою историю. Он рассказал нам о всяких своих делах и неудачах, апотом перешел к последнему делу.
– Это была игра на доверии. Мы сыграли ее с ювелирныммагазином в Сент-Луисе. Охотились мы за парочкой шикарных брильянтов, крупных,как орехи. Все в городе бегали на них смотреть. Мы были одеты с иголочки ипроделали все это среди бела дня. Мы приказали принести нам эти брильянты вгостиницу, а там мы рассмотрим их и решим, покупать ли их. И пока мырассматривали брильянты, мы подменили их поддельными. Эти-то стекляшки и унес ссобой приказчик, после того как мы заявили, что брильянты недостаточно чистой воды,чтобы стоить двенадцать тысяч долларов.
– Двенадцать тысяч долларов! – воскликнул Том. – И выуверены, что они стоят таких денег?
– До последнего цента.
– И вам удалось их увезти?
– Это было проще простого. Я думаю, что эти ювелиры до сихпор не догадываются, что их обокрали. Но оставаться в Сент-Луисе, конечно, былоглупо, и мы стали думать, куда нам скрыться. Один предлагал одно, другойдругое, тогда мы бросили монету, и выпала Верхняя Миссисипи. Мы положилибрильянты в бумажный пакетик, написали на нем наши имена и отдали их нахранение конторщику в гостинице с условием, чтобы он не отдавал этого пакетаникому из нас в отдельности. После этого мы, каждый сам по себе, отправились вгород. Вероятно, у всех у нас была одна и та же мысль. Я, конечно, не уверен,но думаю, что дело было именно так.
– Какая мысль? – спросил Том.
– Обокрасть остальных.
– Как, одному забрать все, что вы добыли вместе?
– Конечно. Том Сойер возмутился и заявил, что никогда вжизни не слышал о такой низости. Но Джек Данлеп объяснил, что в их профессииэто дело обычное. Если уж ты взялся за такое дело, сказал он, то должен самзащищать свои интересы, никто другой за тебя этого не сделает. Потом он сталрассказывать дальше.
– Понимаете, вся трудность была в том, что невозможноразделить два брильянта между тремя. Вот если бы их было три… но об этом нечегоговорить, их было не три, а только два. Так вот, бродил я по самым глухимулочкам и все думал, думал. И наконец я сказал себе – я стяну эти брильянты припервом же удобном случае, приготовлю себе другую одежду и все, что нужно, чтобыменя нельзя было узнать, удеру от своих приятелей и, как только окажусь вбезопасности, переоденусь, – пусть они потом найдут меня, если сумеют. Купил ясебе фальшивые бакенбарды, очки и вот эту одежду, спрятал все это в саквояж ипошел. Вдруг в одной их тех лавок, где продается всякая всячина, вижу черезокно одного из своих приятелей. Это был Бэд Диксон. Сами понимаете, как яобрадовался. Посмотрим, сказал я себе, что он будет покупать. Притаился ислежу. Ну, как вы думаете, что он купил?
– Бакенбарды? – спросят я.
– Нет.
– Очки?
– Нет.
– Да помолчи ты, Гек Финн! Ты ведь только мешаешь. Так чтоже он купил, Джек?
– Никогда в жизни не догадаешься. Это была всего-навсегоотвертка. Просто маленькая отвертка.
– Вот так-так! А зачем она ему понадобилась?
– Вот и я задрался над этим. Это было очень странно. Япросто ничего не мог понять. Стою и думаю, что же он собирается делать с этой штукой?Когда Бэд вышел из магазина, я сначала спрятался, а потом стал следить за нимдальше. Он зашел к старьевщику и купил там красную фланелевую рубаху и ещекакие-то отрепья.
Те самые, которые сейчас на нем, – как вы сказали. Потом яотправился на пристань, спрятал свои вещи на пароходе, на котором мы решилиуехать вверх по реке, и пошел обратно. Тут мне второй раз чертовски повезло. Яувидел третьего нашего компаньона, когда он покупал старую одежду. Ну, забралимы наши брильянты и сели на пароход.
Вот тут-то мы и оказались в затруднительном положении: никтоиз нас не мог лечь спать, – мы должны были сидеть и караулить друг друга. Этобыло просто ужасно, что мы оказались связанными друг с другом. Дело в том, чтомы никогда друзьями не были и сошлись только для этого дела. А недели за две доэтого мы вообще перессорились.
Но что поделаешь, когда два брильянта на троих. Ну, мыпоужинали, потом часов до двенадцати бродили вместе по палубе и курили, затемспустились в мою каюту, заперли дверь и развернули бумагу, чтобы убедиться, чтобрильянты на месте. Положили мы наш сверток на нижней койке на самом виду, асами сидим и сидим. А спать хочется – чем дальше, тем больше, просто сил нет.Наконец первым сдался Бэд Диксон. Когда он уже захрапел во всю мочь, голова унего упала на грудь и стало ясно, что он спит крепким сном, Гэл Клейтон кивнулна брильянты и на дверь – и я его понял. Я дотянулся до бумажного свертка, мыоба с Гэлом встали и замерли – Бэд не пошевелился; тогда я с величайшейосторожностью повернул ключ, нажал ручку двери, мы на цыпочках выбрались изкаюты и тихонечко прикрыли за собой дверь.
