— на Ленкиной даче за прошедшие полгода мало что изменилось. Разве что продуктов прибыло. Ленка вечно их купить забывала.
Хотя… кто бы говорил.
— Чай? — некромант вздрогнул и выпал из своих размышлений.
— Чёрный? Зелёный? О, даже белый есть.
— Черный. Пожалуйста.
Вежливый. Уже хорошо.
— С сахаром?
— Если можно.
— Садись, — Катерина указала на стул. И некромант послушно сел. Вот, когда он не возвышался посреди кухни новогоднею ёлкой, даже как-то спокойнее становилось.
Это всё…
Успокоиться. Говорят, что психически здоровый психотерапевт — это нонсенс. Может, и так.
— Печенье. Конфеты. Бутерброды вот… я с утра не ела. Будешь?
Кивок.
Хорошо. Можно считать, что диалог худо-бедно выстраивается. Нет, не рабочий, но хоть какой-то. Катерина залила чай кипятком и занялась бутербродами.
— Со мной не надо нянчится, — голос у Гремислава мрачный и торжественный.
— Я и не собираюсь, — успокоила Катерина. — Я вот сейчас тебе чаю сделаю и поеду. А завтра вернусь и мы поговорим.
— О чём?
— О чём захочешь.
— Да? — и удивление. Глаза вот голубые и яркие. Нет, ну вправду, какой некромант с такими глазами. Ему бы витязей славянских играть. В витязя бы поверилось.
Или ещё викинга можно.
Точно. Натуральнейший викинг.
— Почему нет… слушай, а тебе не говорили, что ты на некроманта не похож?
— Я? — удивление чуть больше. И сомнение. — Чем?
— Всем. Некроманты должны быть бледные зловещие и в плащах чёрных…
Гремислав задумался и, задумавшись, бутерброд взял. Батон, варёная колбаса и сыр. Готовить Катерина не то, чтобы не умела, скорее вот… не нравилось ей это занятие.
Совершенно.
— Есть и такие, — согласился Гремислав. — Вкусно. Большое спасибо.
— Пожалуйста.
Закрылся, паразит.
Ничего. Даже интересно.
— Конфетку? — Катерина вытащила из шкафа коробку, очень надеясь, что срок годности ещё не вышел. — Кстати, а чем вообще некроманты занимаются?
— Нежить изничтожают.
Кратко и по делу. Хотя…
— А такие как ты? — некромант перед конфетами, которые выглядели вполне нормально, без налёта седины во всяком случае, не устоял. Выковырял он сразу три, правда, тотчас смутился и сделал вид, что коробка с оставшимися его не интересует.
— Такие как я… психиатры или психотерапеты? Вторые работают с травмами психики. Первые — с душевными болезнями. Если кратко.
— Это как?
— Это… скажем, если человек слышит голоса в голове, или у него возникает навязчивая идея, скажем, что соседи за ним следят, то это к психиатру.
— А если и вправду следят?
— Тогда психиатр увидит его адекватность и разбираться надо будет уже с соседями, — Катерина тоже взяла конфетку. Совместная трапеза сближает, особенно, когда твой собеседник ест то же, что и ты. Трюк простой, но вполне эффективный. — Обычно такие идеи — это проявления болезни. А болезнь требует препаратов.
— На меня не подействуют!
— Ну… а они тебе вообще нужны? — Катерина пригубила чай. — Ты слышишь голоса в голове? Или что-то иное есть, чего я не знаю?
Молчание. Сопение. И ещё пара конфет. И в чай ведь пять ложек сахара высыпал.
Ну да. Ему с его статью о фигуре переживать не след.
— Мне кажется, что твоя проблема, если она есть… — редко какой пациент готов признать, что она есть. — Скорее из поля работы психотерапевта. Подавленные воспоминания. Переживания…
— Как ты сказала? — Гремислав даже вперёд подался. — Подавленные… это…
— Это когда человек не помнит.
— Чего?
— Как когда. Случается, что некоторые моменты выпадают из жизни. Разум — сложная вещь. Он защищается порой. В том числе и скрывая воспоминания. Вот так выпадает из жизни день. Или событие какое-то. Или даже год… порой годы. Иногда бывает, что человек будто не помнит себя до какого-то возраста. Что совсем маленьким, это нормально, но вот когда не помнят лет до десяти там или одиннадцати — это уже настораживает.
— Подавленные… и ты можешь их вытащить?
— Не вытащить. Я в голову тебе не залезу, — поспешила заверить Катерина. — Я могу помочь тебе залезть в свою голову и разблокировать эти воспоминания. Только… это будет непросто.
Кивок.
И сомнения. Такие сомнительные сомнения, что в общем-то нормально.
— И что нужно делать? — поинтересовался некромант, дожёвывая очередную конфету, причём шоколад он закусывал бутербродом с колбасой и сыром.
— Для начала не считать меня врагом.
— Я не считаю, — светлые брови сдвинулись над переносицей. — Просто…
— Навалилось?
Кивок.
— Дело не в том, что ты думаешь… точнее повторюсь. Разум любого человека — вещь очень сложная. Многослойная… скажем, вот мы сидим и разговариваем. Так?
Снова кивок.
И опять в этом движении видится что-то знакомое, такое вот… как будто случалось Катерине уже встречаться с этим человеком.
— Ты знаешь, что я не представляю опасности. На уровне понимания. Но ниже, — она чуть опустила ладонь. — Твой разум не готов мне верить. Он видит во мне потенциального врага. И спешит защищаться. Смотри, ты и сидишь в пол-оборота, так, чтобы легко вскочить. И нож к себе поближе подвинул.
Некромант покраснел.
Густо-густо.
И нож отодвинул.
— Это нормально, — поспешила успокоить Катерина. — С учётом того, что с тобой произошло…
— Знаешь?
— Рассказали. Вкратце. Я надеюсь, что ты и сам расскажешь.
Поджатые губы.
— Потом. Когда будешь готов.
— И когда?
— А тут уж как получится. Завтра. Послезавтра. Через неделю или месяц. Люди разные и с каждым приходится искать свой путь.
Он отодвинул нож ещё чуть дальше, но вот взгляд Гремислава то и дело на нём задерживался, а рука тянулась к поясу.
— Я здесь точно месяца на два застрял, — со вздохом признался он. — Так что…
— Так что для начала, думаю, нам просто нужно привыкнуть друг к другу. Знаешь, в моей практике некроманты пока не встречались. Вообще с точки зрения нормального человека вас не существует.
Некромант фыркнул, показывая, что думает о точке зрения нормального человека.
А потом потёр виски.
— Извини. Кажется… будет откат. Это… неприятно. Я пойду, полежу.
Поднялся…
И рухнул на пол.
— Вот… зар-р-раза, — сказала Катерина, дожёвывая бутерброд. — Ленка… ты мне не просто должна будешь… я тебя придушу, когда дотянусь.
Часть 2
Бытие и сознание
Песня.
Нежный женский голос
