сами ждали детей, так что он для внучки, то есть для меня, в генеральной консистории получил разрешение на это имя.
— Необычная история, — признал Громов, в пол-оборота рассматривая Светлану. — И имя необычное.
— Я четвертая Светлана в России, — снова улыбнулась она и в упор посмотрела на Громова. Тому хватило даже секунды взгляда — он тут же отвел глаза в сторону и протянул Светлане папку с единственным листом. Впрочем, читать его Светлане не пришлось. Громов сам принялся пояснять: — сегодня всю ночь магические детекторы срабатывали в полицейском участке. Из-за Всенощной, возможно. Я отдал детекторы на расшифровку, но надежды, что уберут церковные помехи, мало. В начале восьмого телефонировал сторож Сосновского парка — выгуливающий собаку господин Зверев сообщил о нахождении трупа девушки, предположительно убитой. Больше сторож ничего сообщить не смог.
Светлана понимающе кивнула:
— Будем смотреть на месте, раз техника нас подвела. Первый раз, что ли. — Она вернула папку Громову. Его взгляд вновь уткнулся в её туфли. Он ретифешист? Или из замшелых поборников патриархата, считавших, что юбка чуть ниже колена уже падение в бездну порока? Светлана уперлась взглядом в окно — в любом случае это проблемы Громова, а не её.
Магомобиль наконец-то покинул магическую аномалию, и дождь за окном прекратился.
Глава вторая
С попустительства мага нарушается ход расследования
Магомобиль пересек по мосту сворачивающую в холмы речку Уземонку, прежнюю границу Уземонского участка, и гораздо тише поехал по грунтовой дороге — город совсем недавно шагнул дальше, и порядку тут пока не было. Новому приставу Громову только посочувствовать и оставалось: его участок был дюже неудобен и довольно опасен. Узкий и длинный, зажатый между холмом с крутыми склонами, гордо называющимся местными горой, и Уземонкой, в своем «девичестве» носившей менее благозвучное название, до сих пор аукавшееся местным полицейским, он служил прибежищем тем, кто чуть ниже среднего класса и гораздо, гораздо ниже среднего. Хотя откровенных трущоб на участке не было. С присоединенным к городу Сосновским поселком участок стал больше, чем положено, но пересматривать границы городской глава не спешил — слишком это хлопотное дело: найти новый дом для присутствия, набрать полицейских, назначить пристава, еще и жалование всем платить, а в городе и так проблемы с казной. И полицейских не хватало — как-то летом город чуть ли не полностью остался без полиции, когда городовые массово подались на заработки в деревни. Впрочем, в городе и магов не хватало. Светлана незаметно потерла висок — голова разболелась так некстати, словно обручем её схватило. Горло продолжало першить, и Светлана еле сдерживала кашель.
Громов удивленно смотрел в окно, за которым стояла положенная по календарю золотая осень: теплая, солнечная и сухая. Пристав даже обернулся назад, где двухэтажные деревянные дома исчезали за плотной пеленой затяжного дождя. Кажется, до Сосновского Громов за этот месяц ни разу и не добрался, иначе бы знал про магическую аномалию. Да и невысокого он был ума, получается — за месяц так и не уподобился узнать очевидные факты про новое место службы.
Громов перестал оглядываться, дернул ворот сюртука, как и положено, без серебра петлиц, и уставился вперед. Светлана не выдержала и пояснила специально для него:
— Магическая аномалия, Александр Еремеевич. Не слыхали?
Он повернулся, бесхитростно признаваясь:
— Читал, но, знаете, как-то не особо верил, чтобы вот так: как ножом отрезало тучи и дождь. Необычное явление.
Кажется, «необычное» — его любимое словечко про все непонятное.
— Да, необычное, — согласилась Светлана. — Почти единичный случай. Аномалия притягивает не только отдачу водных заклинаний. Огненных и воздушных тоже, и даже земляных… Лет сорок назад приезжал к князю Соколову маг-агроном, из столицы выписанный для помощи с посевами льна. Хотели с Европой торговать — тогда еще было выгодно лен туда вывозить. Вы же знаете, как пашни под лен готовят, Александр Еремеевич?
Громов легко признался в своем неведении:
— Не имею ни малейшего представления.
Она улыбнулась — ничего-то эта столичная штучка не стал выяснять про Суходольск. Не прав Богдан Семенович, что новый пристав хваток и пытлив. Хотя, быть может, Громов знает, что скоро вернется в Москву? Тогда будни какого-то Суходольска ему и не интересны.
Громов напомнил о себе:
— Расскажете, Светлана Алексеевна? — Он уже запинаться на её имени перестал.
Синица на переднем сиденье не удержался — повернулся бочком, прислушиваясь. Даже Петров нет-нет да и поглядывал назад.
Светлана принялась рассказывать: она местную историю любила и все свободное время проводила в музее, в кружке этнографов-любителей — серьезные ученые сюда не доезжали:
— Пашни под лен заранее с осени выжигают — выбирают кусок леса и жгут его под контролем, чтобы огонь не вырвался за пределы. Потом корчуют оставшиеся пни, а по весне уже и засевают льном. Наш агроном и маг не стал ждать осени — сам все рассчитал, навесил руны по границам будущей пали и поджег, а вот про аномалию он и не знал: принялся тушить огонь, а он прямехонько на город и пошел сплошной стеной. Еле загасили — пригороды пожгло знатно. Тогда высочайшим указом губернскую магическую управу и создали, чтобы впредь подобное не повторялось.
Синица тихонько спросил:
— А с магом чё стало?
— А мага, Синица, — ответил за Светлану Громов, — полагаю, на каторгу в Сибирь пожизненно отправили. Надои местным медведям повышать.
Светлана не стала выговаривать из-за медведя Громову — они же не в лесу. Это лес такой ошибки не прощает. Синица же хмыкнул:
— Скажете тоже, бе́ру надои повышать. — Парень был явно из крестьян и имя медведя крепко знал.
Петров за рулем хмыкнул, но промолчал.
Громов пытливо посмотрел на Светлану и разговор с надоев перевел на магическую аномалию:
— А причины столь необычной магической реакции известны?
Светлана улыбнулась — всему-то ему требуется установить причину, право слово, сыщик.
— Нет, причины скрыты под самим Суходольском, сносить который ради любопытства ученых никто не будет. Предполагают разное: залежи неизвестного минерала, столкновение земляных эфирных жил, каверны, способные аккумулировать эфир… Кто-то говорит, что тут начинается царство полоза, и это его рук дело.
— Полоза? — На лице Громова, не сильно склонного к проявлению эмоций, появился скепсис. — Это же ближе к Уралу.
Светлана пожала плечами, надеясь, что выглядит это не сильно кокетливо:
— Сказки. Местные побасенки. Тут все пронизано сказками да поверьями.
Громову то ли было скучно, то ли на самом деле
