сама закончила за него:
— Присылайте служебный магомобиль — я, конечно же, поеду с вами на вызов.
Трубка простудно кашлянула:
— Через четверть часа будем у вас.
— Буду ждать.
Он не выбрал Москву. Он не уехал прочь, как все предполагали. Он остался тут, хотя и опричник. Он выбрал их глухомань. Это что-то да значит?
Она глупо улыбалась, надевая шинель.
— Болота, — напомнил сухо Матвей Николаевич.
— Что? Простите? — очнулась Светлана, выплывая из своих грез. Она увидит Сашу. Просто убедится, что он жив и здоров. Он же драный кот, с него станется.
Матвей старательно ласково сказал:
— Болота, госпожа Богомилова. Вы так отчаянно улыбаетесь, что хочется напомнить: бо-ло-та! Кочки, сырость, вредный болотник, кикиморы, комары…
Мишка дернулся:
— Комары уже спят.
— Ради улыбки госпожи Богомиловой они вернутся. Прошу, притушите улыбку, Светлана Алексеевна. Это всего лишь болота. Не стоит ждать слишком многого.
Иногда Матвея все же заносило, причем сильно.
Мишка вздохнул и, принося себя в жертву, встал:
— Светлана…
— Алексеевна, — напомнил Матвей Николаевич.
Мишка помрачнел и добавил — он ожерелье уже вернул, а вот предложение сделать еще не рискнул:
— … Алексеевна. Давайте я лучше съезжу вместо вас. Болота все же…
Она, надевая мерлушковую шапку с серебристым донышком, качнула отрицательно головой:
— Нет, благодарю. Я справлюсь.
Она вышла и буквально понеслась по коридору к лестнице. Сашка тут. И больше не надо за него бояться и волноваться. Вслед ей раздался вздох Мишки:
— А ведь он даже целоваться не умеет…
Светлана замерла на ступеньке — этого быть не должно было! Матвей отрешенно спросил:
— И почему вас это должно волновать? Не вам же целоваться. Баюшенька… У нас тут неконтролируемое воспоминание…
Светлана помчалась дальше по ступенькам. Матвей бдил, сам себя назначив в её охранники.
Капал дождь. Ветер ревел, пытаясь сорвать со Светланы шапку. В просветах серых туч стали прорывались редкие солнечные лучи. Все будет хорошо. Хотя зонт она опять забыла.
Магомобиль медленно остановился перед крыльцом магуправы. «Руссо-балт» сиял свежей черной краской, серебро нового герба Суходольского сыска, кажется, еще даже высохнуть не успело.
За рулем привычно сидел Владимир — Саша не отказался от своих друзей-хвостомоек, перетягивая их с собой в новосозданный сыск.
Задняя дверца открылась — Саша… Светлана заставила себя назвать его Громовым — они же почти не знакомы! Громов вышел, открывая свой черный зонт. Он так и не поддался моде с разноцветными зонтами. Ветер попытался его тут же вырвать, но не преуспел. Светлана видела, как зонт крепко привязан тьмой к руке Громова.
— Светлана Алексеевна, добрый день. — Он глянул на её ноги, и привычная «холера!» вырвалась из него. Светлана побелела, теряя улыбку, — она совсем забыла, что он теперь маг, а на ней ботинки, которые чинил его домовой. И как объяснить этот факт без Баюши, не понятно.
Громов обернулся к магомобилю.
— Демьян?
Парень споро выскочил из машины, рукой удерживая мерлушковую шапку:
— Да, вашвысокобродь?
— Высокородие, Демьян, — поправил его Громов.
— А я как сказал?
Светлана не сдержала смешка.
Громов вздохнул и повернулся к ней, словно они знакомы тысячу лет:
— Он неисправим.
Светлана прикусила губу, чтобы не сказать лишнего.
— Демьян, ты вторую пару сапог захватил, как я просил?
— Так точно, вашвысокородь-бродь! — последнее парень явно добавил, чтобы уж точно не ошибиться, даже покраснел от натуги. — И сапоги, и носки, и портянки на всякий случай. Все взял, как просили!
Громов, легко взбегая по ступенькам, пояснил:
— Светлана Алексеевна, нас на болото вызвали… Вы не побрезгуете нашей обувью?
Он помнил. Он помнил, что у неё вечные проблемы с обувью.
— Нет, Александр Еремеевич. Большое спасибо вам за заботу.
— Это Демьяна надо благодарить. — Громов предложил свою руку: — прошу!
Она оперлась на его локоть.
Стучал дождь по огромному куполу зонта. Мимо пролетела снежинка, и Светлана быстро поймала её на шерстяную перчатку.
— Хорошая примета, Светлана Алексеевна, — неожиданно мягко сказал Са… Громов, конечно же.
— Да, — улыбнулась она. — Теперь все точно будет хорошо.
И пусть о причине её улыбки знала только она, это не повод печалиться. Пусть бушует природа — на сердце было тепло и легко. Первый шаг к доверию самый трудный. Самый невозможный. Но Светлана его уже сделала давно. Она прошла дорогу от сомнений и боязни ошибиться к безоговорочной вере, к открытости, даже к любви, а он еще не сделал этот шаг навстречу почти незнакомой ему Светлане Алексеевне, но он умеет доверять, а преданнее этой нечисти нет во всем мире. Однажды он снова станет человеком, потому что он не умеет иначе.
И совсем неважно, кого он будет любить. Это как раз неважно.
