иначе данная книга имеет более скромную цель: постараться вскрыть причины, которые повлекли за собой эту конкретную войну в это конкретное время.
Наши изыскания формируют модель концентрических кругов, начиная с решений, принятых политическими и военными лидерами во время кризиса в июле 1914 г., решений, в которых их качества и индивидуальные черты характера играли непосредственную роль. Но эти решения были ограничены как предыдущими шагами, так и конституционной и политической структурой, внутри которой они принимались. На них оказывал влияние недавний международный кризис и дипломатические соглашения последних сорока лет. Они явились результатом сложных отношений между военными и гражданскими лидерами, долговременных стратегических планов и программ вооружения. Они стали итогом внутриполитического давления и влияния экономической борьбы классов. Они зависели от основных концепций жизненных интересов каждой нации и ее предназначения. Более того, решение идти на войну было принято и солдатами, причины войны должны были быть сформулированы так, чтобы вызвать соответствующую эмоциональную реакцию. И эта реакция зависела от национальных традиций и постоянно повторяемых национальных легенд.
Цель книги — взглянуть на решения июля 1914 г., которые определили начало войны, рассмотреть некоторые факторы, повлиявшие на эти решения, и что более важно, ограничили их. Знакомясь с оценкой кризиса июля 1914 г., мы часто чувствуем, что причины, выдвигаемые политиками, не объясняют того, что происходило, и мы вынуждены искать более глубокие и более общие источники катастрофы. Нас всегда поражало мнение итальянского историка Луиджи Альбертини, который, говоря о лицах, принимавших решения в 1914 г., подчеркивал, что «существовало несоответствие между интеллектуальными и моральными способностями и важностью проблем, которые встали перед ними, между их поступками и их последствиями»[12]. Невероятно то, что они не знали, или не могли знать, какие будут последствия, что война, в которую они вступали, будет необычной войной, что она окажется более продолжительной, чем кто-либо из них мог себе вообразить. Бессмысленно предполагать, что они могли бы принять другие решения, если бы знали, к каким последствиям они приведут. Их решения должны изучаться в контексте того, что они знали в 1914 г. Как писал Исайя Берлин, «что может или не может сделать конкретный деятель в определенных обстоятельствах — является вопросом эмпирическим, если он правильно поставлен, как и все подобные практические вопросы»[13]. Трудность в том, что доказательств, которые есть у нас по поводу определения, что могло или не могло быть в определенных обстоятельствах 1914 г., множество, нелегко решить, какой фактор был доминирующим в каждом конкретном случае. Все, что мы можем, — это рассмотреть объяснения, которые были предложены, и понять, насколько они отличаются от решений, обычно принимаемых. Соответственно данная книга обсуждает некоторые (ни в коем случае не все) из предложенных причин войны и выясняет, насколько каждая способствовала развитию кризиса 1914 г.
Как мы выяснили, международная система, допускавшая существование противоборствующих союзов и пагубное влияние старой дипломатии, — вот та реальная обстановка, в которой развивался кризис. И поскольку он начался, свобода действий гражданских министров была ограничена из-за стратегических планов и решений главнокомандующих и адмиралтейств, и это в свою очередь было связано с многочисленными программами вооружения, которые являются характерной чертой времени, непосредственно предшествующего войне. Одни видели причину войны в международных системах и планах военного и морского руководства, другие обвиняли финансистов и промышленников и всю экономическую структуру международного капитализма. Как влияла экономическая нестабильность на мир и на войну? Мы вернемся к идее приоритета внутренней политики и посмотрим на причины войны в свете внутренних социальных и политических проблем воюющих стран и надежды на то, что война разрешит эти проблемы и отведет угрозу революции.
Некоторые полагали, что война 1914 г. приведет к концу эру империализма. Многие верили, что противники-империалисты являются виновниками войны, поэтому мы должны также проанализировать, какую роль они сыграли в создании ситуации июля 1914 г. В заключение мы можем рассмотреть, как настроения 1914 г. — политические, моральные, интеллектуальные надежды века — помогли разразиться войне и создали шкалу ценностей, которой руководствовались правители, решаясь на войну. В каждой главе мы рассматриваем разные мнения. Этот перечень не является исчерпывающим, но если мы посмотрим, насколько каждое объяснение соответствует тому, что происходило в июле 1914 г., как различные исторические явления повлияли на решения, принятые во время кризиса, мы сможем получить картину истоков первой мировой войны или хотя бы очерк разнообразных факторов, которые повлияли на нее.
Июльский кризис 1914
Эрцгерцог Франц Фердинанд, наследник австровенгерского трона, 28 июля 1914 г. был предательски убит членом группы сербохорватских националистов. Он находился с визитом в Сараево, столице бывшей турецкой провинции Боснии, которая управлялась Австро-Венгрией с 1878 г. и присоединена к монархии в 1908 г. Убийство выдающихся людей — королей, президентов, ведущих политиков — уже в течение трех десятилетий было привычным делом, которое совершалось группами и одиночками, чтобы привлечь внимание к тому, что они считали национальной или социальной несправедливостью, но ни одно из совершенных убийств не вызвало такого всеобщего международного кризиса, как убийство эрцгерцога. Чтобы понять, почему это произошло, мы должны рассмотреть развитие кризиса в июле и решения, которые привели к началу мировой войны. В этой главе мы постараемся изложить факты принятия решений в последовательности, принятой самими участниками. Позднее мы изучим подробнее некоторые объяснения, так как они постарались обойти свидетельства, закрепленные в дипломатических и политических документах (на которые опирается это исследование), но к моменту, который мы будем рассматривать, ответственные политические лидеры заявили, что они пытались управлять ситуацией, и приводят причины, которые заставили их принять те решения.
Первыми были вовлечены в войну Австро-Венгрия и Сербия. Руководство Австро-Венгрии считало, что убийством руководили из королевства Сербии при попустительстве сербского правительства и официальных лиц. С 1903 г., когда новая правящая династия захватила власть в Сербии при поддержке группы националистически настроенных офицеров, стремившихся расширить границы Сербии, император Франц Иосиф и его советники больше всего беспокоились о влиянии, которое Сербия могла оказать на южных славян-хорватов и сербов, проживавших в империи.
Выживание Габсбургской монархии, казалось, зависело не от решения национальной проблемы, которую решить было невозможно, а, по выражению одного австрийского государственного деятеля, «постоянно удерживая их в состоянии балансирования на взаимном недовольстве»[14]. Любые попытки сербов возбудить у южных славян внутри монархии национально-сепаратистские чувства рассматривались как прямая угроза существованию АвстроВенгерского государства. Убийство Франца Фердинанда, казалось, стало оправданием таких действий против Сербии, которые ликвидировали бы эту угрозу. В течение нескольких дней после убийства австро-венгерское правительство обсуждало, какого рода действия предпринять. Существовал и еще один аргумент в пользу применения
