ложу.
На арене заканчивались индивидуальные бои всадников, которые, несясь навстречу друг другу, пытались выбить противника из седла. Это были увлекательные зрелища, но Барно ждали состязания холодным оружием, где всегда блистал Ланс.
Пока зрители ахали, кричали и хлопали, матушка оглядывала ложи знатных семей, и обмениваясь с дамами определенными знаками. Кому-то улыбалась, кому-то просто кивала, а некоторым приветственно махала.
Не смотря на малочисленность, отношения между аристократическими домами сложные. Они враждовали, интриговали, создавали союзы или наоборот, разрывали отношения. Делалось это, во первых, от скуки — не все имели должности при дворе, позволяющие заниматься хоть каким — то делом, во вторых, из-за пафосности — каждая семья считала себя выше и главнее других. Разобщенности знатных Домов способствовал и император, возвышая, или ввергая в опалу, то одних, то других — если аристократы объединятся, они смогут диктовать Двору свою волю, и даже императора, пожалуй, смогут сменить…
Из-за сложных отношений выбор жениха или невесты для своих отпрысков у знатных домов был непростым. А именно этим — поиском жениха для Гвен — графиня Барно и принялась заниматься, едва усевшись в ложу, и мало обращая внимания на арену.
Между тем, многие участники турнира прибыли на поединки прямо с поля боя. Но большинству зрителей не было до войны никакого дела, гораздо важнее для них затмить соседей нарядами, знатностью, раскритиковать недругов, и создать важные союзы.
Гвен тоже смотрела на арену без особого внимания — она, как и матушка, улыбалась и кивала знакомым девушкам, подругам по академии, ревностно отмечая про себя, кто из них во что одет, у кого какая прическа, и предвкушая, как после турнира, на Большом Императорском Обеде, они с подругами будут болтать обо всем, что видят, и о том, что произошло в их жизни после окончания академии. При этом, Гвен старалась не крутить головой, дабы крупные локоны, на создание которых потрачено столько времени, не растрепались.
Также, семья Барно, как и все прочие зрители турнира, поглядывали на ложу принца Монийского, не частого гостя при дворе. Но рассматривали не принца, а его дочь — красивую высокую девушку двадцати лет, с роскошными золотистыми волосами, стекающими волной по белоснежным плечам. И отец и дочь держались отстраненно, и на взгляды аристократов внимания не обращали.
Глава семейства Барно тоже не обращал ни на кого, и ни на что, внимания. В отличии от жены и дочери, он не сводил взгляда с арены, поглощенный зрелищем состязаний. Интригами и союзами мужчины займутся после турнира.
… Ланселот Барно, красивый юноша двадцати трех лет, с голубыми глазами и длинными светлыми волосами, сидел в ожидании выхода на арену, в специально отведенном для участников турнира помещении, где каждому бойцу дана отдельная комната. Ланс был не один, а в окружении своей свиты, молодых отпрысков обедневших аристократических семей, или наоборот — богатых, но не знатных. Миньоны бурно обсуждали соперников Ланселота, у кого какие шансы приблизиться к призовым местам, а так же женщин и девушек, присутствующих на турнире — размышляли, кому из дам стоит подарить розу. О том, что цветок нынче получит сестра, Ланс им не говорил — он всегда выбирал красавицу, достойную розы, сам, но к мнение друзей прислушивался.
— Твоя сестра Гвен стала такой красавицей! — заметил Деги, сын оружейника, и лучший друг Ланса, будто угадав его мысли. И покосился на Ланселота — вдруг тот поймет похвалу сестре как — то не так. Ланс, как и все, знал, что Деги очень хочется стать аристократом, и войти в блестящий круг знати. Для этого было два пути — получить дворянство от императора, что сложно, или жениться на аристократке, что маловероятно. А уж думать о руке Гвен, девушки из столь знатной и влиятельной семьи, было бы для сына оружейника авантюрой.
Но, Деги опасался напрасно — молодой Барно не отреагировал на комплименты сестре.
— Нет никого прекраснее Алисии, герцогини Ритжбургской! — воскликнул кто — то из миньонов.
— Я уже дарил ей розу! — произнес Ланс.
Он никогда не дарил цветок одной даме два раза. Даже Алисии.
— Принцесса Оделия очень красивая! — заметил кто — то из свиты.
— Оделия? Не помню ее! — задумчиво произнес Ланс.
Была названа еще дама, но ее кандидатуру сразу отвергли, из — за слишком легкого поведения.
… Наконец, всадник — победитель получил свою награду из рук принцессы Сильваны, девушки гренадерского роста, и такой же стати, и начались пешие бои, разумеется, как и предыдущие, с применением магии.
Ланс вышел на арену — высокий, стройный, широкоплечий и мускулистый, из — за чего его фигура, облаченная в доспехи золотистого цвета, казалась мощной. Граф раскланялся, красиво откинул прядь волос, упавшую на лицо, и был награжден бурными аплодисментами зрителей.
Большинство участников использовало мечи, и только Ланс сражался шпагой, хотя одинаково хорошо владел всеми видами холодного оружия. И — он всегда побеждал. Козырем молодого Барно была скорость — он двигался молниеносно, вызывая восхищенные рукоплескания, ахи и вскрики дам.
Бои на турнире были праздником, в некотором роде спектаклем, шоу. Участники проводили определенные ритуалы: прерывали поединки, советовались с секундантами, которые толпились у края арены, меняли по ходу боя оружие, которое те же миньоны и держали… Малейшая царапина превращалась в значительное ранение, и пострадавшим занимались доктора и секунданты. Однако, раненый возвращался на арену, и "героически" продолжал бой.
Ланс в деле развлечения публики превзошел всех. Понимая, что интересно и зрителям, и императору, старался не побеждать быстро, часто поддавался в начале поединка, вызывая испуг у своих поклонников, что бы эффектно победить в конце. Впрочем, когда соперники были достойными, а победа сложной, юному графу нравилось больше.
Сражался Ланселота красиво — его движения и жесты были изящны, и напоминали сложный танец с поворотами. А удары — молниеносны и разящи. Недаром император называл выступление графа "смертоносным кружевом".
В этот раз все было как всегда, пока граф не обратил внимания на ложу принца Монийского. И в этот момент даже споткнулся на ровном месте — он увидел глаза девушки, сидящей рядом с принцем. Огромные, синие, как горные озера… И все пошло не по плану. Кое-как отбивая атаки противников, Ланс, снова и снова, возвращался взглядом к принцессе. Граф ее вспомнил, их представляли — но, раньше он не обращал на девушку внимания, не замечал.
Так продолжалось до тех пор, пока меч очередного противника едва не пригвоздил Ланса к стене зрительской трибуны.
— "Черт!" — подумал граф, разозлился, тряхнул головой, и ринувшись в бой, быстро разделался с везунчиком, едва его не убившим.
