места. А чуть поодаль, наблюдая за этими безуспешными попытками, топтались юная маркиза Элоиза Скин, и ее компаньонка.
Узрев эту картину, Барно переглянулись. Их карета остановилась, графиня покачала головой и вздохнула, а граф, полноватый немолодой мужчинв с рыжеватыми кудряшками на голове, недовольно поморщившись, вышел на дорогу.
Компаньонка маркизы принялась объяснять графу, что случилось, а Скин, едва присев перед ним в приветствии, побежала к карете со шпагами. И миледи Барно тоже пришлось выйти.
— Ах, Гвен! — воскликнула маркиза, схватив девушку за руку — Ты не представляешь…
— Ланс уже уехал! — перебила ее миледи, и увидев огорчение на лице Элоизы, добавила — Пять монет! И побыстрее — карету уже вытащили!
И показала на барновского кучера, который с легкостью освободил застрявшую повозку, приподняв ее за угол.
— Было же три! — возмутилась Скин. Гвен пожала плечами, и повернулась, что бы уйти, но Элоиза опять схватила ее за руку, сунула монеты и записку, и, обиженно фыркнув на миледи, направилась к своей карете.
— Что только не придумают, лишь бы увидеть Ланса! — произнес граф, усевшись на свое место — И слуг выставляют идиотами! Будто кучер не знает, как карету вытащить! Скорее всего, он и в канаву съехал, по приказанию госпожи!
Гвен была с этим согласна — наверняка, романтичная Скин надеялась, что спасать ее будет Ланселот, должный проезжать в это время по этой дороге
— Боюсь, и другие дамы могут нам здесь повстречаться! — вздохнула графиня.
Да, поклонницы буквально осаждали поместье Барно, надеясь увидеть молодого графа — Ланс был очень популярен. И это неудивительно — турниры, проводимые императорским двором, были любимы в народе, на них собиралось множество зрителей, а их участники получали обожание и восхищение всех, и знати, и черни.
У Ланселота было особенно много поклонниц, потому, что он обычно побеждал, и считался первым, лучшим. Да и магом был сильным — без этого, от чистого фехтования пользы мало. Кроме того, брат Гвен был красивым — в маму — и обаятельным, с хорошими манерами. Родители гордились им, все его любили, в том числе, и императорская семья.
Молодой граф заботился о своей внешности. У него был личный, парикмахер, завивавший, каждый день, длинные светлые волосы милорда, и личный портной — Ланс менял костюмы, иногда по нескольку раз в день. И манеры его оставались безупречными— всегда вежлив и галантен. После каждой победы в турнирах, проходящих при императорском дворе, он дарил какой — нибудь даме из зрителей розу, посвящая победу ей. В этот раз, Ланселот обещал вручить цветок Гвиневре. Как и прежде, девушка относилась ко всеобщему обожанию брата скептически и пренебрежительно, но гордилась его победами, да и получить розу, под завистливые взгляды, других дам, будет приятно.
Любовь фанаток к брату приносила Гвен некоторую выгоду — желая, через нее, сблизиться с Ланселотом, многие хотели дружить с Гвиневрой, и ее часто приглашали в знатные дома. Также, частенько, сестру просили передать Лансу письмо или записку. И она соглашалась — за определенную плату. Но, эти письма не доходили до адресата — Гвен их выбрасывала, потому, что знала — Ланселот сжигает, или выкидывает записки от поклонниц, не читая.
— На Земле, — произнес граф — такой славой, как у Ланса, пользуются певцы и актеры! Их называют "звездами"!
Теперь переглянулись только мать и дочь — покинутая предками колыбель человечества, планета Земля, была любимой темой графа.
Оставшуюся часть пути ехали без происшествий и молча — каждый из Барно был занят своими мыслями.
Гвен думала о том, на что бы потратить деньги, скопленные ею из платы за передачу записок. И ничего толкового в голову не приходило.
Графиня Барно пыталась вспомнить всех подходящих дочери женихов.
Граф размышлял, как бы наставить сына на правильный путь.
Да, манеры Ланса были безупречны, а вот поведение…Впрочем, как и у большинства юношей из знатных семей — это считалось нормой. Свободное от турниров и тренировок время молодой Барно проводил с друзьями, которые следовали за ним свитой.
Они охотились, кутили, дрались с другими компаниями, устраивали дуэли… Аристократам заниматься каким либо делом, кроме службы императору, считалось позором, вот молодые отпрыски знатных семей и спасались от скуки, в охоте, и кутежах.
Бывало,"милые забавы" молодых повес заканчивались скандалами. Ланс тоже влипал в истории. Самая скандальная — он тяжело ранил на дуэли одного молодого аристократа, и ему пришлось выслушивать нотации отца, испытать недовольство императора и гнев семьи находящегося на грани смерти юноши.
Раненый поправился, родители простили, Ланс опять победил на турнире, вызвав одобрение императора. История, казалось, забылась…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Не явится на турнир по случаю Дня Рождения императора аристократом было нельзя — это считалось чуть ли не государственной изменой. Поэтому, в путь отправился и единственный королевский родственник, принц Монийский Элвин, со своей дочерью, принцессой Оделией. Этот немолодой уже, худой, седой человек, двоюродный брат императора, жил, вместе с дочкой, в уединении, в глуши, в поместье у озера. Поселились они там из соображений безопасности, что бы быть подальше от двора, и светской жизни. Остаться единственным родственником императора и претендентом на престол опасно… При дворе они появлялись раз в год, в празднование Дня Рождения императора, но каждый раз Элвин отправлялся туда, не зная, вернется ли домой. Положение усугублялось еще одним обстоятельством — красивая, скромная и умная Оделия, появляясь при дворе, вызывала нежелательные разговоры. "Вот такую бы нам принцессу!", говорили и в народе, и при дворе, намекая, что Оделия, во многом, превосходит Сильвану, дочь императора, единственную наследную принцессу. До Сайроса такие разговоры доходили, и конечно, раздражали. Он не мог избавиться от родственников, из-за проблем с престолонаследием — если бы с его единственной дочерью что-нибудь, не дай бог, случилось, как произошло с маленьким принцем, сыном Сайроса, императорская династия могла прерваться, и в стране начался бы хаос. Поэтому, до замужества своей дочери и рождения внуков император родственников не трогал.
Оделия и ее отец спешили, поздравив Его Величество, как можно быстрее покинуть дворец. Но, на этот раз, они задержались, что бы побывать на турнире — дочь очень хотела, и упросила Элвина.
… Напрасно Гвен боялась опоздать на турнир — аристократы, обычно, прибывали к его середине, пропуская состязания лучников и групповые поединки.
Прибыв на Главную арену, где и проходили соревнования, Барно поклонились императору — полноватому высокому мужчине шестидесяти лет, с едва заметной проседью в светлых волосах и бороде; и принцессе, высокой голубоглазой блондинке двадцати одного года, со строгой прической; после чего заняли свою
