Мы просто переломили хлеб. И посыпали его солью. Мы не враги друг другу, верно?
Марта кивнула и откусила свой кусок.
Колдун откусил от своего. Медленно прожевал, проглотил.
— Важна, — ответил на вопрос, что Марта задала прежде. — Очень важна.
— Я, похоже, многого не знаю, — сказала девушка, — но я следователь. И я постараюсь найти ваш нож.
***
У дамы были ухоженные руки и яркие ногти. Лицо было бы красивым, если б не застывшее на нем выражение чуть удивленный обиды.
— Я прошу! Нет, я умоляю вас! — сказала она. — Разумеется, да! Я, разумеется, все рассказала. И что у меня забрали, и кто… ну, то есть…
Просила и умоляла она с прежним выражением лица, и от этого хотелось зевнуть и выключить телевизор. Слишком уж дама была похожа на героиню невыносимо тупого сериала.
— Мне передали, что у вас пропала колода карт, — сказала Рыбкина, подавив зевоту.
— Не просто карт! — тут у дамы даже проступили эмоции на лице. Обычная обида стала сердитой, а не удивлённой. — Не просто, а карты Таро! В них мудрость веков и традиция гадания!
— То есть, карты ценные? — уточнила Рыбкина.
— Конечно! — воскликнула дама, и тут опомнилась и залепетала: — Ну, то есть, конечно ценные, но я умоляю вас, не надо! Я совершенно не имею претензий. Все случившееся лишь мелкая неприятность. Кармический груз, астральные флюктуации…
— Вы боитесь? — спросила Рыбкина. — Кого?
Дама снова замкнулась, и на ее лицо вернулось прежнее бессмысленно-обиженное выражение.
— Я не боюсь, — ответила она. — Я разумно взвешиваю риски. Карты можно и другие найти, а голову… впрочем, неважно. Я не желаю иметь со всем этим ничего общего.
— Хорошо, я поняла, — ответила Рыбкина. — Если в ходе расследования мы найдем вашу колоду Таро, мы вам ее вернём.
Дама вздрогнула и посмотрела на следователя как-то настороженно. Словно из под маски выглянул маленький трусливый зверёк, пригляделся, принюхался и попытался понять, лакомство здесь или западня…
— Я могу идти? — спросила дама после минутной внутренней борьбы.
— Да, разумеется, — ответила Рыбкина и подписала пропуск.
Дама поднялась и величественно выплыла из кабинета. У выхода остановилась, оглянулась и негромко сказала:
— Вы можете видеть, но уверяю вас, на некоторые сущности лучше не смотреть.
— Не надо меня пугать, — спокойно ответила Рыбкина. — Не хотите говорить толком, не надо.
Она хотела добавить о том, что всё это таинственное словоблудие стоит оставить дамочкам, которым она гадает, но решила, что не стоит. Зачем? От Верещагиной ничего большего не добьешься, а пламенные слова хороши в книжках и кино.
Верещагина вышла.
***
— Ты в курсе, что за карты? — спросил Пал Палыч.
— Гадальные какие-то, — ответила Рыбкина.
Палыч, по прозвищу Динозавр, пожилой дядька, которого, по-хорошему, давно следовало отправить на пенсию. Владимир Кириллович выдал ей Палыча, как он выразился, для передачи опыта. Динозавр и в самом деле сразу взял на себя кучу рутины — писал одно и другое, напоминал о времени обеда, рассказывал сплетни, что ходят по отделению.
— Я в телевизоре смотрел, что на картах нынче не гадают, — сказал Динозавр. — Палочки какие-то кидают.
— Да глупости это все, — ответила Рыбкина. — Хотя, тетки к ней ходят, и деньги платят.
— Ага, — сказал Динозавр. — Костюмчик у ней недешевый. А взяли только колоду старинных карт.
Рыбкина кивнула. Она и сама об этом думала и никак не могла увязать одно с другим.
Ясно, что преступник делал что-то волшебное и недоброе, но тут перед Рыбкиной открывалась бездна ее невежества.
Что она знала о всех этих чарах? Ничего. Совсем ничего.
— Поеду я, Пал Палыч, — сказала она. — Попробую с Ильиным ещё поговорить. Кажется мне, что когда мы людей сюда зовём, они замыкаются и молчат.
— А к ним ко всем не накатаешься, — ответил Динозавр. — Воля твоя. Ты ж, Рыба, ведущий по этому делу. Мне тут поработать или с тобой?
“Больно нужен ты мне с собой, — подумала Рыбкина, — с дурацкими вопросами.”
Дар здорово помогал ей в работе, но видения и предчувствия в протокол не запишешь. Она потому и старалась никому об этом не говорить, чтоб не давать самой себе послабления — что бы ни подсказывало внутреннее чувство, все равно надо проверить и собрать доказательства. А дар покажет, где копать.
Но в то же время, от постороннего человека она все время ждала пренебрежительного отношения. Битва экстрасенсов, шарлатанство, да и просто “ты чего курила, рыба?”...
— Вы, Пал Палыч, оформите сегодняшний допрос и подшейте в дело. А я вернусь, ещё бумажек привезу, — ответила она. Обижать пожилого Динозавра не хотелось, но не тащить же его с собой. К счастью, Динозавр и сам не рвался в походы. От слов Рыбкиной он заметно повеселел и кивнул.
Глава 3
Ильин оказался совсем не таким, как Рыбкина ожидала.
По предварительным сведениям, это был торгаш. Покупал оптом китайское около-оккультное барахло и впаривал втридорога. Снабжая каждый кусок хлама подходящей историей. Древне-Вавилонские руны, совершенно настоящие, сделаны в Шень-Пэне…
А теперь это оказался серьезный человек с тихим голосом и мешками под глазами. Усталый, серьезный и не волшебный ни на йоту. Настолько обыкновенный, что когда он сказал о ее ясновидении, Рыбкина на миг растерялась.
— Вы, наверное, уже видели, — сказал Ильин. — Да, у меня забрали одну штуку. Монету удачи, мой талисман.
— Вы откуда… — следователь не должен показывать растерянность, но для Рыбкиной все это было слишком непривычно.
— Я чувствую, — ответил Ильин. — Вы видите, а я чувствую. Силы, энергии, иногда связи. Работа с этим ужасно утомляет, но я, наверное, попытаюсь теперь стать целителем.
— Вот как, — только и смогла сказать Рыбкина.
— Да, — Ильин пожал плечами, и вдруг внутреннее чувство почти завопило о том, что сейчас он скажет что-то важное. — Я решил бросить свой бизнес. Ложь это все и глупости.
— Просто потому что потеряли свой талисман? — сказала Рыбкина фразу, которая должна была подтолкнуть Ильина… и подтолкнула.
Теперь Рыбкина ехала по дороге и крутила в голове откровение бывшего жулика.
***
В баре было темно и очень шумно. И в голове тоже было темно и очень шумно. И в
