перенесем туда.
Она старалась не смотреть на него. И все еще чувствуя за спиной его присутствие, быстрым шагом направилась в детскую комнату, проверить, все ли в порядке с Машенькой.
Малышка крепко спала, золотой завиток прилип к алой влажной щечке. Какая же она счастливая, что маленькая и полностью погружена исключительно в себя. И ей нет никакого дела до того, что в доме появился незнакомый мужчина. И ей не надо стараться строить с ним отношения. Не надо вообще думать о том, как ей с ним себя вести.
Таня не могла понять, откуда вдруг эта напряженность, скованность: неужели она на самом деле, живя здесь, стала бояться людей?
Вернувшись в гостиную, она застала Виталия стоящим возле окна. Высокий и очень худой, в черном свитере и черных джинсах, с взъерошенными густыми волосами, он выглядел уставшим.
Повернулся, и взгляд его карих глаз полоснул по Тане как ножом. Что это было? Ненависть? Злость? Откуда вдруг этот колючий, холодный взгляд?
— Ты издалека? — Она подумала, что так зарасти, устать и похудеть мог человек, который проделал долгий путь.
— Да. С Севера. Замерз, — произнес он и вдруг широко улыбнулся. — Ты чего вся скукожилась-то? Чего испугалась? Банька-то у вас есть?
— Есть, но ею занимается Андрей. — Она развела руками. — Но у нас есть горячая вода, само собой, душ, ванна.
— Ты себе представить не можешь, как давно я мечтаю помыться.
— Хорошо, я сейчас все приготовлю.
И она, почему-то снова испытывая чувство неловкости и стараясь не смотреть в его сторону, отправилась в ванную комнату, достала из шкафчика два больших полотенца, поставила на полочку так, чтобы гость увидел сразу, как войдет, мужской шампунь, гель для душа и даже пакетик с бритвами и баллон с пеной для бритья.
— Вы проходите в ванную комнату, а я приготовлю вам поесть.
— Спасибо, Танюха! Я пошел!
И он заперся в ванной.
Да, не получается у нее пока что перейти на «ты». И почему-то ее сильно тяготит присутствие этого Виталия. Откуда он приехал? Чем занимается? Есть ли у него семья? И почему он не предупредил брата о своем приезде? А как узнал адрес? Получается, что братья общались? Перезванивались, переписывались.
На кухне она почувствовала себя немного поспокойнее. Поставила разогреваться суп, достала солености, нарезала хлеб, включила чайник, чтобы заварить свежий чай.
За окном сумерки налились лиловыми красками, черными зловещими контурами обозначились огромные сосны.
Где-то в глубине дома плакал ребенок. Таня, обессилевшая и мокрая, не успевая подбирать губами катящийся по лицу пот, сидела на коленях мужчины, не в силах подняться.
— Он может появиться с минуты на минуту, — прошептала она. — Надо включить везде свет. И оденься уже…
Глава 3
23 апреля 2023 г. Герман
Дети притихли в своих комнатах: десятилетняя Оксана рисовала акварелью, четырнадцатилетний Егор играл за планшетом. Сам Герман с бутылкой пива сидел на диване в гостиной и смотрел боевик.
Уже стемнело, а никто не вспомнил про ужин. Словно в отсутствие матери никто и не проголодался. Хотя, подумал Герман, стоит ей вот сейчас прийти, как сразу все словно расколдуются, оживут, начнут кружиться по квартире в ожидании ужина, будут виться вокруг матери, вдыхая аппетитные запахи готовящейся еды.
Но было уже почти девять, а Алена так и не проявилась. Не отвечала на звонки и сообщения Германа, что было на нее совсем не похоже. Конечно, такое бывало не раз, когда она так задерживалась, но всегда предупреждала или, во всяком случае, отвечала на звонки. Она могла задержаться у своей подружки Галки, с которой они все никак не наговорятся, могла зайти в торговый центр и, забыв про время, делать покупки, а потом взять себе чашку кофе, купить моментальные лотерейные билеты и, удобно расположившись за столиком, с удовольствием чистить их монеткой, получая от этого только ей одной из их семьи ведомое удовольствие. Могла застрять в пробке, но это уж вряд ли: с работы она добиралась на метро и точно знала время, которое уходит у нее на дорогу.
Прошел еще час, надо было уже что-нибудь приготовить.
Герман, недоумевая, куда могла запропаститься его жена, отправился на кухню, поставил вариться спагетти, достал из кладовки томатную пасту, порезал помидоры, почистил чеснок и начал готовить соус. На аромат прибежала Оксана, потянула носом, заглянула в сковородку с соусом и показала отцу «лайк».
— Спагетти? — подмигнула она.
— Да, — ответил он в ожидании следующего вопроса: «А где мама?» — но Оксана убежала.
Потом пришел, потягиваясь и зевая, Егор.
— Где мать-то? — спросил, склоняясь над сковородкой и вдыхая запах соуса. — Снова у тети Гали?
И тут Герман понял, что до сих пор не позвонил Галине.
Она не сразу взяла трубку. Герман представил себе даже, как они, подружки, сидят за столом, потягивая винцо, а телефон, к примеру, надрывается в другой комнате.
Нет, она не знает, где Алена. Предположила, что еще в детском саду. Может, документацию оформляет. Она же методист, у нее полно всякой писанины бестолковой. Так и сказала: «бестолковой».
Тогда Герман позвонил на работу жены, хотя они давно уже договорились с Аленой, что туда звонить не надо, только в самом крайнем случае, что трубку наверняка возьмет заведующая Нина Михайловна, а у нее с ней сложные отношения. И не стоит лишний раз давать ей пищу для унизительных расспросов. Но разве сейчас не тот самый крайний случай?
Как он и предполагал, трубку взяла заведующая. Едва услышав ее голос, Герман поморщился, как если бы ему прищемили палец. И даже втянул воздух сквозь зубы. Вот черт!
— Добрый вечер, Нина Михайловна. Скажите, Алена на работе?
— Добрый вечер, Герман, — услышал он мягкий женский (как сказала бы Алена, лисий) голос. — Нет, ее давно нет. Она сегодня в библиотеку должна была поехать, чтобы договориться о встрече с детским писателем. Еще должна была отвезти плотнику холсты — она готовит большой стенд…
— Хорошо, я понял. Извините, пожалуйста.
— Да что
