заканчивались пьяными разговорами, смехом.
После того как женщины договорились об уходе за растениями, Лариса перевезла на дачу еще больше растений. Больше всего Тане нравилась пышная зеленая араукария. Ухаживая за этой домашней елкой с мягкой, нежной хвоей, Таня в восхищении перед этой красавицей даже целовала ее ветки. Мечтала и сама прикупить араукарию и даже придумала, куда поставит: в гостиной возле окна.
Наряжаясь в одежду актрисы, Таня пыталась представить и себя где-нибудь на съемочной площадке — вот интересно, сочли бы ее красивой или нет? Маленькая белокожая брюнетка, очень стройная, как балерина. Маленькая… Вот, точно. Она маленького роста. Но красивая же! И фигурка что надо! И кого бы она хотела сыграть? Героиню любовной драмы? Или тихую такую мошенницу, на которую никто бы не подумал…
Как-то раз, находясь у соседки в доме, набросив на себя цветную шаль Ларисы, Таня крутилась перед зеркалом, представляя себя актрисой, как вдруг до нее донесся звук мотора. Автомобиль?
Таня мгновенно сорвала с себя шаль и сунула в шкаф, быстрым взглядом оглядела комнату, все ли в порядке, не оставила ли она следов преступления, и кинулась к окну посмотреть, кто приехал. Хотя как — кто? Конечно, Лариса!
Но не увидела ее машину. И вдруг, всмотревшись в хвойную зелень, похолодела: за соснами, рядом с ее собственным домом, стоял желтый автомобиль — такси! Это к ней, оказывается, кто-то приехал, а ее дома нет и дом открыт, а там — маленькая Маша.
Таня, набросив куртку и сунув ноги в кроссовки, выбежала из дома, по дороге вспоминая слова мужа о том, что, живя в лесу, неплохо было бы иметь в доме хоть какое-нибудь оружие, так, на всякий случай, понимая, что совершенно не готова к встрече не то что с бандитами (и чего только в голову не взбредет?), но и просто с незваными гостями. Что она так уже привыкла жить здесь в уединении, что даже в какой-то мере одичала. Причем «одичалость» ей эта, в сущности, нравилась. Она и не помнила, когда последний раз встречалась с подругами. Единственными гостями здесь, в Бору, были друзья Андрея со своими женами и детьми. Но и это бывало редко.
Неужели родители Андрея прилетели из Челябинска, чтобы сделать им сюрприз? Или ее родители? Но они тоже бывают здесь редко, в основном Таня сама навещает их в Николо-Хованском, так уж повелось. Да и с какой стати они приехали бы сюда на такси?
Не успела она добежать до дома, как машина развернулась и уехала. Странно… Так кто же приехал?
Она быстро взлетела на крыльцо, распахнув дверь, ворвалась на застекленную веранду и хотела было уже войти в дом, как вдруг боковым зрением заметила в ярком солнечном потоке, бьющем через стекла, темное пятно. Вскрикнула…
— Ну, привет, Танечка, — донеслось из солнечной жаркой мути, и постепенно совсем близко от ее лица проступило лицо ее мужа.
Но не того, с розовым, обветренным и тщательно выбритым лицом и аккуратной стрижкой, которого она утром кормила завтраком и провожала на работу, а другого — заросшего, с потемневшими глазами и впалыми щеками.
Это был его брат. Тот самый брат, о котором она так много слышала, но ни разу не видела. Брат, с которым Андрей проживал веселое беззаботное детство в играх, рыбалках и разных приключениях. Сколько историй она услышала о невероятном и горячо любимом брате, об его талантах и харизме! Но все эти рассказы почему-то всегда были связаны именно с детством. Чем же занимается брат сейчас, есть ли у него семья — ничего об этом Тане не было известно. И когда она пыталась спросить об этом, муж уходил от ответа, говорил, что не все в жизни брата складывалось удачно, что виной всему его неуживчивый характер, что ему в жизни повезло куда меньше, чем Андрею. И никаких подробностей.
— Понимаю, напугал. Не бойся. Я — Виталий. Брат Андрея.
И тут ее отпустило. Даже уже понимая, что она видит перед собой брата мужа, она какое-то время еще находилась в ступоре, словно ей важно было подтверждение ее догадки, важно было, чтобы он сам представился, назвал свое имя.
— Да, я так и поняла. Неожиданно…
— Хотел сделать сюрприз.
Он смотрел на нее тем гипнотизирующим, немигающим взглядом сильного человека, которому все вокруг подвластно. Тяжелый и проникающий в самое сердце взгляд.
Она растерялась. Если бы он был другой, хотя бы такой же, как и Андрей, обыкновенный, она набросилась бы на него с упреками, мол, напугали, дом открытый, здесь маленький ребенок, а мы живем в лесу…
С этим же человеком сразу начинаешь чувствовать себя виноватой, неправой. Впору было извиняться перед ним за то, что она не сразу узнала его, что не поприветствовала как близкого родственника мужа.
— Так он не знает, что вы приехали?
— Давай на «ты».
Она кивнула, хотя не готова была даже так сближаться с ним. Еще промелькнула совершенно сумасшедшая мысль, что это никакой не Виталий, а ее Андрей (одно лицо!). Что он как бы проверяет ее, хочет узнать, как она может вести себя в его отсутствие, когда перед ней появляется мужчина.
Дичайшая, нелепая мысль! И что вообще творится с ее мозгами? Почему она стоит перед ним, словно навытяжку, ожидая приказаний?
Наконец она взяла себя в руки.
— Что же мы стоим? Проходите, пожалуйста.
— «Проходи», — поправил он ее. — Мы же теперь на «ты».
— Я позвоню Андрею, обрадую? — Она уже толкнула перед собой дверь и вошла в прихожую, машинально разулась.
В доме было так тепло, что ее ноги даже сквозь носки почувствовали теплый ковер. Как хорошо было бы, если бы никто не приезжал, если бы она просто вернулась домой, приготовила бы кофе, поиграла с Машенькой… А так… Он стоит за ее спиной в ожидании ее просьб, приказов, каких-то дежурных слов, мол, проходи, будь как дома… Да ничего подобного! Она вовсе и не хочет, чтобы он чувствовал себя как дома. Она хочет, чтобы он исчез!
— Проходите, пожалуйста, вот сюда. Давайте я заберу вашу куртку, а сумку поставьте пока вот здесь, у дивана. Когда я приготовлю вам комнату,
