заметила Зеленая. — Солнечники ведь могут взаимодействовать с ним, получать и передавать информацию.
— Некоторые солнечники. Очень мало кто.
— Возвращается, — перебил их Синий.
— Они простоят до планетарного утра! — выпалила Ло, едва мы смогли её слышать. — Какой-то там резонатор должен сбросить накопленную статику прежде, чем что-то там можно будет чинить.
— Пойду-ка я гляну, что там да как… — хором произнесли Ра и Кер — и тут же оскалились друг на друга. — Эй, это моя идея!
— Оба идите, — вмешалась Зеленая. — Только не передеритесь без присмотра, придурки! И ничего не сломайте — лишнего, я имею в виду. А мы Ори посторожим, пока он будет спать. И разбудим, как стемнеет.
Только после этих слов я почувствовал, как немилосердной давит усталость на мои плечи. И как ноют мышцы ног. Все-таки тридцатикилометровый марш-бросок даже для одаренного шестилетнего ребенка — это перебор. А я ведь еще и рюкзак с собой тащил. Который, кстати, отлично сойдет за подушку.
— Я прослежу, чтобы в вашу сторону никто не смотрел. Особенно в тепловизор, — пообещал напоследок Красный.
* * *
У здешнего меня-ребенка было счастливое детство. Пусть немного странное и без сверстников — но и родительское внимание доставалось только мне! Правда, отец и мать так ни разу мне и не сказали, как называется конкретно эта планета. Как я теперь понимаю — чтобы я не мог проболтаться, когда мы всей семьей вернемся в обжитые регионы Ста Миров. Это местное звездное государство, и звездных систем в нем существенно больше ста — но вот название такое прижилось.
Сто миров — олигархическая республика, если я правильно применяю классификацию из первой моей жизни. В чем не уверен. Как называется, когда все планеты поделены между кланами, а те в свою очередь являются вассалами девяти Больших кланов? Нижняя палата парламента избирается из представителей мелочи, верхняя — из политиков Большой Девятки. Ну там еще председатель есть, с десятым голосом.
Отец с матерью не очень-то при мне распространялись — но их прятки как раз-таки имели отношение к Большим кланам. Причем они зацепили сразу два клана! При этом не особо-то и боялись время от времени покидать убежище, которое они обустроили в старой выработке. После открытия планеты, здесь нашли что-то редкое и ценное… и опустошили месторождение за считанные годы. Еще моря, в которые сбросили протобионт участники экспедиции, не успели насытить атмосферу кислородом. Зато когда родичи сюда прилетели — дышалось уже без проблем.
Об этом месте кроме мамы с папой знал еще дядя. Которого я ни разу не видел — но вроде именно он передал молодой парочке координаты и подсказал, как попасть в запечатанные подземелья, не демаскируя себя для взгляда с орбиты. Там нашлось место и корабль прятать, и гидропонную теплицу устроить, и жилой комплекс собрать. Не простой у меня дядя, да и родичи тоже непростые — все эти нужные штуки ведь не из воздуха возникли, их купили. И дешево стоить они не могут. Причем деньги явно были не последние: корабль отец где-то обслуживал, и не реже двух раз в год обновлял запас продуктов. Кроме последнего раза.
— Сынок! В этот раз мы с мамой вынуждены улететь вместе. Это очень важно!
Я серьезно кивнул. По-взрослому у меня тогда еще тяжко получалось думать. Так что из образа почти-пятилетнего ребенка я на глазах родителей никогда не выпадал. Минут двадцать напряжения мозгов — и я валился спать и проспать мог половину суток. А в «детском режиме» вел себя как и положено мелкому: играл в игрушки, смотрел на планшете заботливо скачиваемые папой во время отлучек мультики, листал комиксы, читал сказки. Скакал как сумасшедший, под настроение орал и все такое. А уж когда я в себе обнаружил способность использовать энергию Потока… Отец пообещал, что после дня рождения, что будет на днях, начнут меня учить!
— Тебе придется побыть тут, дома, несколько дней совсем одному. Как взрослому! — тем временем «обрадовала» меня мать.
Серьезно⁈
— А чтобы ты не скучал, мы положим тебя спать в капсулу медицинской гибернации, — увидев, как я нахмурился, быстро проговорила она. — Как тогда, когда у тебя болел животик. И как тогда, когда тебе стало трудно дышать. Ты заснешь, проснешься — а мы уже тут! Или вместо нас тебя разбудит твой дядя — помнишь, я показывала его фотографии?
— Угу, — сосредоточенно покивал я. Детская часть меня расстроилась, но не хотела подавать виду, а взрослая… Взрослая поняла, что настал конец заточению. Вот и причина, почему меня не начали сразу учить, как только я в первый раз неуклюже своротил с полки коробку с конфетами. Будет у меня настоящий наставник. А родичи-то молодцы! Решили свои проблемы с крутыми дядями из Большой девятки.
…Не описать словами, что я почувствовал, когда капсула меня выпустила «по исчерпанию ресурса». Месяц! Я пробыл в ней месяц — и никто меня не забрал! Вот тебе и «С днем рождения, Ори!». Да, «Ори», если что — сокращение от «Коррен». Сказать, что я-ребенок был в панике — ничего не сказать! Мне приходилось постоянно думать по-взрослому — и засыпать. И так дней шесть. Потом немного отпустило.
Наш подземный дом не требовал даже уборки — автоматизация бытовых процессов на высшем уровне! Печка, чьей прабабкой была микроволновка, прекрасно справлялась с загружаемыми продуктами длительного хранения, а оранжерея сама срывала фрукты и овощи доставляла прямо на кухню по проложенной линии локальной доставки. Примерно на том же уровне работала система очистки одежды. Я убедил себя-мелкого, что мы и сами с усами, хоть и скучаем по родителям.
От постоянного задействования взрослого мышления границы между моими «я» размылись куда сильнее, чем за пять прожитых лет до того. Этак к шести годам мне предстояло забыть про двойственность. Продуктов мне точно хватит даже тогда, когда консервы исчерпаются — а на одного меня их осталась огромная куча. И уж я точно в конце концов смогу разобраться, как подать сигнал бедствия. Корабля мне не оставили, но всякие запчасти так и лежат на складе. Да и в самом доме должна быть, ну не знаю, радиорубка?
Тогда я даже в самом страшном сне не мог себе представить, что вытаскиванием меня из этой задницы займется аж посланник Великого Потока. Если Бэлла все-таки не была глюком. А то я с глюками-то на короткой ноге.
Еще через десять дней после
