других вынуждала поступать именно так, как хотелось ей. Никто не мог помешать этому, только отец, да и то в очень редких случаях.
«Ту тарелку не бери, в нее я кладу только овощи», «В эту кружку ничего не наливай, она для молока», «Пол не подметай, его нужно пылесосить», «Окно не занавешивай, а то не увижу соседей».
Но после произошедшего вся ее сила исчезла.
* * *
Из крана все лилась горячая вода, изгоняя озноб из тела. Так же размеренно возникали воспоминания.
Вот они собрались за столом: сестра с льющимися по щекам слезами и огромным, как груша, носом, брат, у которого глаза напоминали застывающий цемент, и она, Лера.
— Уже ничего не исправить, — сказал Константин, — мы ему ничем не поможем, можем только проводить в… — и не договорил.
А потом просто распределил роли — Лера смотрит за матерью и сестрой, он идет в санаторий, где работал отец, и занимается подготовкой похорон. Все правильно, так и должно быть. Лера знала, что брат все сделает как положено, и была благодарна ему.
С самого детства он был для нее эталоном, кумиром и учителем, мнение брата считалось самым главным и правильным. В детстве Лера думала, что ее муж должен быть именно таким, как Костя или отец, — умным, добрым, сильным и красивым. Маленькая Лера была уверена, что так и будет, но в жизни все вышло иначе…
Сервант с отцовскими бумагами вынесли во времянку. Когда Лера в последний раз заглянула в нее, там царил бардак. Документы лежали в беспорядке, будто их специально выворачивали, скопом, чтобы найти что-то конкретное. Может, часы? Но кому они нужны? Ценность они представляли только для отца — память о матросском прошлом, просто винтажная вещь. Были бы бриллиантовые или, на худой конец, золотые!
Нектарин был съеден, озноб изгнан, а ответ, к сожалению, не найден. Лера включила неожиданно горячий душ и, прошипев нехорошее маленькое слово, выскочила из ванны как ошпаренная.
* * *
Петр Бортник работал «на объекте» — так все называли строительство нового спортивного корпуса возле моря. Тогда это был несуразный каркас, облепленный лесами и досками.
Отец был простым кладовщиком, принимал огромные фуры со строительными материалами, записывая аккуратным почерком наименования и объемы поставок. Все всегда было у него зафиксировано в точности — сколько, когда и куда привозится. Смешно предположить, что он кому-то перешел дорогу.
Задолго до трагедии, когда Лера еще училась в университете, она приходила к нему в контору просто так. Располагалась в маленьком кабинетике, рассматривая папки с накладными, звонила друзьям и знакомым. Конечно, она могла это делать из дома, но там было неинтересно, а здесь пахло соляркой, деревянными стружками, побелкой и еще Бог знает чем. И ей было приятно сидеть за отцовским столом под лопастями старомодного вентилятора и набирать номера телефонов. Как давно это было!
Методы Вероники
Вероника сейчас была кстати, она всегда давала ценные советы, а в некоторых ресторанах за советы ей даже платили. Здесь не ресторан, меню скудновато — только коньяк в семь звезд. Но подруга не ела на ночь, поэтому не закусывала.
Надо отдать должное, слушать она умела. Послушала-послушала, да и сказала коротко, но емко.
— Ты хочешь узнать подробности гибели отца? Так в чем дело? Узнай!
— Как? — поморгав, спросила Лера.
— Поезжай в родительский дом, узнай, кто доставал папашу со дна морского, кто нашел часы и почему они оказались завернуты… ик! В эту бумагу. Ик!
При последнем «ик» любопытная кошка посмотрела на Веронику очень внимательно, а кот, будучи толстым и трусливым, спрыгнул с табуретки, после чего та с грохотом упала. И умчался.
— Воды попей! А лучше закуси, и перестанешь икать!
Крестная дочь славилась тем, что всех учила жить, но сама не следовала своим же советам. Например, она точно знала, как убрать икоту, если таковая обнаружилась у человека, которого развезло от усталости.
Это оказалось довольно просто — нужно было налить полный стакан холодной воды и пить из него не с того края, с которого все привыкли, а как бы с наружного. Человеку приходилось сгибаться в три погибели, чтобы сделать три глотка, и чтобы вода пошла в горло другим путем.
Однако в реальности все получалось иначе — она так и норовила попадать с «правильного» края, да еще начинала лезть в нос и проливаться на пол. А если кто-то думает, что нетрезвому человеку легко стоять в столь недвусмысленной позе, то глубоко ошибается…
В общем, методы Вероники срабатывали далеко не всегда.
Но к ее совету по раскрытию своего «кровного» дела Лера прислушалась: если не знаешь, что делать, для начала реши, нужно тебе это или нет. А потом делай и не оглядывайся. Она и не собиралась оглядываться.
* * *
Утром Лера заварила кофе покрепче и уселась перед ноутбуком, решив передохнуть. Пришла кошка, влезла на спинку дивана, прокралась к Лере и стала тереться изящной мордочкой. Вот уродилось же такое создание — на голове почти симметричные квадратные пятна: два белых, черное и рыжее. Кошка поднимала одну лапку и лбом «бодала» Леру в ухо, а потом начала грызть дужку очков.
И тут Лера вспомнила о старом очкастом папином друге, который собирался в тот злополучный вечер с ним на рыбалку, но не пошел. Семь лет назад этот человек работал на строительстве объекта. Его звали Владимир Иванович Володин.
Хорошо, что есть интернет, где можно узнать все мыслимые и немыслимые номера телефонов. Много лет назад все было сложнее, нужно было выискивать их в справочниках. А сегодня — берешь мобильник, вводишь «санаторий Морской» и получаешь все необходимые контакты.
Номера Владимира Ивановича у Леры не было, но зато его самого должны были хорошо помнить в администрации здравницы. Для начала она спросила, как позвонить на склад.
— Мы — не строительная база и не справочное бюро, мы — оздоровительное учреждение! — сказал в ответ недовольный женский голос.
— Так мы пока не строительством и не оздоровлением интересуемся, а лично Владимиром Ивановичем
