— Испуганно пролепетал мужчина.
Сола Кодэ молча нахлобучила на него миску с кристаллами.
Мэтр Треньян испуганно замолк. Миска сидела на нем слегка набекрень, плотно, как шляпа. Ника невольно хихикнула.
Старая ведьма обожгла ученицу ненавидящим взглядом, отвернулась и вышла из класса.
— Какой кошмар! — Простонал профессор Аталь, растерянно озираясь вокруг… — Это недопустимо… Сола Ренуар, я вас прошу, покиньте помещение. Я не хочу вас сейчас видеть. Тем более время экзамена вышло…
Ника пожала плечами. Покинуть, так покинуть. Не больно-то и надо здесь оставаться! Она направилась было к дверям, но на полпути спохватилась, вернулась к столу и плюхнула зачетку рядом с карпом.
— Прошу прощения, — сказала она, — но с вас полтора балла! Полбалла за огонь я так и быть не буду просить. Надо быть честной — свечи я не зажгла.
И, заметив нерешительность в глазах учителя, добавила для верности:
— Или мне попробовать вызвать ветер?
Глава 2. Ника попадает под домашний арест
Портал послушно распахнулся, пропустил Веронику Реунар внутрь, но вывел, не как было задумано, в личных покоях, а в холле второго этажа, аккурат напротив отцовского кабинета. Кто и зачем решил перенастроить выход, Ника догадалась сразу.
Папенька встречал ее лично. И был он мрачнее тучи.
— Пойдемте, благородная сола. — Подчеркнуто холодно произнес сол Ренуар. — Нам есть, о чем поговорить.
Дожидаться реакции дочери он не стал, просто отвернулся и двинулся вперед. Ника направилась следом. Двери кабинета она, на всякий случай, притворила. Да поплотнее. Кто знает, чем закончится эта беседа? Дома она отчего-то почувствовала себя виноватой. Интересно, отчего бы? Экзамен-то она не завалила! Подумаешь, пересдача…
Отец тяжело опустился в дорогое кресло, обитое кожей, положил на столешницу руки, бросил на дочь не обещающий ничего хорошего взгляд и принялся барабанить пальцами по полированному дереву. За все это время он не проронил ни слова.
Девчонке сразу стало тоскливо и боязно. Хотя, чего бояться? Наказывать ее еще никогда не наказывали, так, слегка журили. Она шмыгнула на мягкий стул и постаралась притвориться совсем маленькой, почти незаметной. Вдруг пронесет?
Не пронесло…
— Профессор Атталь прислал мне депешу.
Начал отец. В голосе его были лед и сталь. И Ника невольно поежилась.
— Он врет! — Моментально выкрикнула она. — Воду я налила, соль превратила! Правда, не в уголь, но превратила же! Папочка, я даже огонь зажгла! Только им не понравилось. Никак не могу понять почему. И ветер они мне не разрешили вызвать!
Она уставилась на отца честными-пречестными глазами и пустила слезу.
Сол Ренуар тяжко вздохнул.
— Вот об огне мы сейчас и поговорим, — сказал он и протянул дочери конверт с эмблемой академии. — Прочти.
* * *
— Пятнадцать тысяч злотых? — Ника от возмущения сама не заметила, как вскочила и принялась дефилировать вдоль стола туда-сюда, всплескивая руками и закатывая глаза. — Папа, да они обнаглели!
Сол Ренуар слегка наклонил голову и вопросительно уставился на дочь.
— Ты считаешь, что я должен с ними спорить?
Это прозвучало так вкрадчиво, что девушка не заметила в голосе отца опасных ноток.
— Конечно! — Убежденно заявила она. — Пааадумаешь, — шторы и пара деревянных панелей.
Она громко фыркнула и плюхнулась обратно на стул.
— Подумаешь? — Слово это в устах отца прозвучало как-то совсем иначе. — Мне кажется, доченька, ты плохо читала. Попробуй еще раз. Читать-то ты, надеюсь, не разучилась?
— Не разучилась, — буркнула девчонка и снова придвинула к себе счет.
Что она там не видела? Стол, стулья, паркет… Она горько вздохнула. Что ему этому паркету будет? Просохнет…
Ника покосилась на отца, увидела грозно сдвинутые брови и последнюю мысль оставила при себе.
Что там еще? Панели, потолочная лепнина, шелковые обои, портьеры, карниз… Когда это она успела столько всего перепортить? Преподавательские мантии четыре штуки. Девчонка не сдержалась и прыснула, вспомнив цыплячье исподнее профессора. Вот умора, кому сказать — не поверят! Грозный профессор и желтые труселя.
Отца этот смешок окончательно вывел из себя. На Нику обрушился грозный рев.
— И что ты нашла там смешного, доченька? Что? Давай, расскажи, посмеемся вместе!
От такого напора голова сама собой втянулась в плечи. И Нике вдруг захотелось стать маленькой, совсем крохотной. А лучше вообще исчезнуть или залезть под стол… Жаль, не выйдет.
— Ничего, — пискнула она.
— Вот и я думаю, что смеяться тут не над чем. Мне слишком дорого обходится твое обучение.
Сол Ренуар громыхнул по столу кулаком. От удара подпрыгнули карандаши и с мерным стуком скатились на пол. Ника проводила их взглядом, убедилась, что падать больше нечему и внезапно расхрабрилась.
— Так давай его на этом и закончим? Мое обучение! А? И тебе экономия, и мне не нужно мучиться.
— Чтоооо? — Мужчина поднялся во весь свой немалый рост. — Закончим? Нееет, моя дорогая, будь уверена, для тебя все только начинается. Я подумаю над тем, как лучше тебя подготовить к переэкзаменовке. А пока ты посидишь взаперти.
У девчонки вырвался облегченный вздох. Взаперти? Пф! Нашел чем пугать. Она еще в детстве научилась сбегать из дома минуя двери. И в этот раз удерет без труда. Считай, отделалась легким испугом.
— В зачарованной комнате. — Не без удовольствия добавил отец.
— Где? — Голос Ники сорвался от обиды.
На лице сола Ренуара появилась довольная улыбка.
— В зачарованной комнате, моя дорогая, ты не ослышалась.
— Но папа, за что?
По щекам Ники сами собой полились слезы.
— Все! — Припечатал отец. — Возражения не принимаются.
Он встал из-за стола, схватил рыдающую дочь за запястье и, как упрямую козу, подтащил к дверям.
И Ника сдалась. А что ей еще оставалось?
* * *
Что такое зачарованная комната? Да, собственно говоря, ничего особенного! Вполне себе уютная комнатенка. Чистая, светлая, благоустроенная. В ней можно было найти все, что нужно человеку для беспроблемного существования. Все, кроме одного — свободы и связи с внешним миром.
Комнату эту создали еще лет двести назад. Не из прихоти и злокозненности. Вовсе нет. В ней поселяли тех, кто попал в беду, в опалу, кого надо было спрятать от посторонних глаз. Надежное укрытие, комфортная тюрьма, золотая клетка. Назови, как хочешь — смысл не изменится.
Ника знала об этом лучше других. В детстве ее частенько здесь запирали в наказание за мелкие и не
