меня, не знает, где они.
Я потрогала ранку на внутренней стороне щеки.
— Мы не сможем вечно скрывать их от короля Зефира.
Феникс опустился на край кровати.
— Не навсегда, но на время. С нападением убийц наши действия оправданы.
Я выгнула бровь.
— Король Зефир согласен с этим?
Кай фыркнул.
— Он устроил истерику, но ничего не может поделать. Двое его собственных охранников были убиты нападавшим. Как твои истинные партнеры, мы имеем право защищать тебя и твою семью.
— Я хочу с ними увидеться. — Несмотря на ложь и полуправду, единственное, чего я сейчас хотела, это чтобы мама обняла меня и сказала, что все будет хорошо.
Ребята переглянулись.
— Что?
Атлас погладил меня по волосам, запутав пальцы в прядях.
— Чем меньше мы светим безопасное место, тем больше у нас шансов обезопасить твою маму и брата.
— Но никто не знает, где оно. А мы не можем пойти туда ночью или типа того? — В моем голосе сквозило отчаяние.
Кай коснулся губами моего виска.
— Мы придумаем, как тебе с ними увидеться. Но мы должны отнестись к этому с умом. Прямо сейчас все в четырех королевствах ищут нас.
Желудок скрутился в замысловатый узел от его слов.
— Все?
Большой палец Феникса прошелся вперед-назад по моей икре.
— Большинству любопытно. Некоторые даже надеются. Они хотят изменить разделение, в котором мы живем последние несколько столетий.
— А остальные? — Потому что я почувствовала приближение большого «но».
Над Фениксом закружились клубы темного дыма.
— Они сделают все, чтобы навредить одному или всем нам. Они хотят денег, которые Сеть заплатит им за наше местоположение. Или они верят, что в их королевстве должен быть единственный истинный правитель. Или они просто не хотят возвращаться к тем временам, когда мы были единым народом.
Я сглотнула, у меня перехватило горло от этого движения. Столько ненависти было направлено в нашу сторону. И ради чего? Жадности. Желания большего.
— И они причинят боль моей маме и Чарли, чтобы добраться до меня. — Все во мне болело от осознания того, что я не могу пойти к ним. Не раньше, чем станет безопаснее. Слезы жгли мне глаза, но я не давала им пролиться.
Кай запустил руку в мои волосы, массируя затылок.
— Мы придумаем, как тебе с ними увидеться. Просто это может занять немного времени.
Я кивнула, но в тот момент не испытывала особой надежды.
— Можно мне принять душ?
Я чувствовала, как в груди нарастают рыдания, и не хотела давать им волю. Не тогда, когда ребята выглядели такими обеспокоенными, боясь, что я сломаюсь и никогда не оправлюсь.
— Уверена, что готова к этому? — спросил Атлас.
Улыбка, которую я попыталась изобразить, показалась мне чужой и вымученной.
— Я хочу вымыться.
Он высвободился из моих объятий и встал, откидывая одеяло. Я соскучилась по его теплу в тот момент, когда оно исчезло.
Кай помог мне сесть, и я спустила ноги с кровати. Грудь все еще болела и горела. Это было не так плохо, как когда я проснулась в первый раз, и даже близко не так ужасно, когда Ривен вышел из дома. Но боль никуда не делась, как постоянное напоминание о том, что ни одна из моих проблем волшебным образом не исчезла.
Я поднялась на ноги, слегка пошатываясь. Атлас протянул руку, чтобы поддержать меня, и на его лбу появилась морщинка беспокойства.
— Я в порядке. Просто наслаждаюсь прогулкой, — заверила я его.
Атлас поджал губы, но ничего не сказал.
Феникс встал, подошел к шкафу и вытащил стопку одежды.
— Мы купили тебе кое-что.
— Спасибо.
Он отнес все это в ванную.
— Позови, если тебе что-нибудь понадобится.
Я кивнула и отошла в сторону. Пока шла, я чувствовала, как серебристые нити связывают меня с каждым мужчиной. Это не было больно, это было скорее осознание. Физическое проявление нашей связи.
В некотором смысле, это успокаивало. Глубоко укоренившееся знание о том, что я никогда не буду одинока. В другом — вызывало ужас. Потому что я знала, что если с кем-то из них что-то случится, я уже никогда не буду прежней.
— 5-
Я тихо закрыла за собой дверь. Она тихо щелкнула, и я прислонилась к дереву. Я задрожала, когда судорожно вдохнула.
Соберись с силами. Я повторяла безмолвную команду снова и снова, пока немного не овладела собой. Я оттолкнулась от двери и вошла в ванную. Оглядев помещение, я поняла, что до сих пор не имею ни малейшего представления, где мы находимся.
Ванная была великолепна. Пол выложен замысловатой плиткой. Старинная ванна на ножках, над которой висела люстра. Большая душевая кабина со стеклянными стенками.
Я направилась к двойным раковинам, отделанным мрамором. Рядом с одной из раковин лежали зубная щетка и паста. Я быстро почистила зубы, после чего почувствовала себя немного более человечной.
Человек. Вот, чем я не была. Во всяком случае, не совсем.
Я выбросила эту мысль из головы, снимая пижамные штаны. Взгляд остановился на моем отражении в позолоченном зеркале, когда я расстегивала пижамную рубашку. Я не могла отвести взгляд от серебряных молний, пересекающих мою грудную клетку.
Трещины тянулись от грудины, пересекая ребра и грудь. Под большинством футболок их не было видно, но мне нужно было быть осторожной. Я провела пальцем по одной из линий к центру груди.
Там был крошечный кружок. Я вздрогнула, когда обошла его. Нахлынули воспоминания.
— Ты никогда не доживешь до того, чтобы править. — Хлопок. Вспышка жара. Столько боли. Я горела, как в огне.
Тело сотрясала дрожь. Тогда я вспомнила не только о пуле, попавшей в меня, но и об огне. Я была зажат под балкой и не могла освободиться. Я не могла дышать, не могла двигаться.
Какая-то часть меня знала, что я должна добраться до душа. Вода поможет. Она могла все смыть.
Я с трудом добралась до душа. Мне потребовалось две попытки, чтобы включить воду. Я включила ее на полную мощность и встала под струи.
От удара ледяной водой у меня перехватило дыхание. И только тогда я поняла, что на мне все еще пижамная майка. Я боролась с ней, пытаясь освободиться. Она поймала меня в ловушку так же, как и струя. Воздух не мог попасть в мои легкие.
Я упала на пол, прижав колени к груди. Рыдания вырывались из меня одно за другим, я дергалась в попытке освободиться. Зубы стучали друг о друга в промежутках между рыданиями.
Секунду спустя дверь душевой распахнулась. Огромная фигура Атласа заполнила пространство, и он поднял
