буду.
Подхватив две бутылки, иду на третий этаж и вваливаюсь в комнату к кубинцам.
— Хуан! Вива Фидель…Хуан!
Трое кубинцев, черные как смоль, но с революционным воспитанием, радостно вскакивают с кроватей. Второкурсники уже:
— О..о..о..Сэм…Заходи…Ого…Столичная…Вива Фидель! Сэм?
— Вива! Вива революция! Вива СССР! Фиделю вива!
Водка резво забулькала по стаканам. Приятные, кубинские ребята, горящие революционным огнем сердца, хоть и черные, но такие же как и мы — любители выпить.
Но девки наши к ним не липнут — просто взять с них нечего кроме соломенного сомбреро.
В порыве дружеского откровения, я посетовал:
— Хуан…Прикинь…А как вы своих кубинок защищаете?
— О..Сэм…Никто до них не лезет. Знают, что с нами будут иметь дело.
— Так вы что? Даже в «Мед» их бегаете защищать?
— И в «Мед»… И в «Пед»… И в «Горхоз»…Везде. Сэм…Да они сами кому хочешь морду набьют…Мы же Куба!
— Завидую вам Хуан!
На столе быстро исчезала импровизированная закуска, бутылки быстро опустели. Разговор принимал несколько разгоряченный вариант, что естественно было мне на руку. Хуан улыбнулся:
— Почему завидуешь Сэм?
— Хуан…Ты же знаешь мою историю…
— Что? Опять? Тебя? Кто?
— Да не меня Хуан…Не меня…Моего дружка обидели в 202-й комнате. Там сомалийцы вылили ему на голову суп….
… Меня уже некто не слушал! Вся орава кубинцев вывалила из комнаты и кинулась вниз по лестнице.
Я посчитал, что дело сделано. Допил полстакана и быстренько смылся в свою комнату. Там еще не успели пожарить картошку, но на столе уже лежала порезанная селедочка, раскрытая банка кабачковой икры, черный хлеб и луковицы, пакет сметаны — словом стандартный набор студенческой закуски. Плюс радушие друзей.
Решил спуститься, поглазеть на плоды своего труда…
Только успел сойти до второго этажа, как раздался грохот разбитого стекла, крики, вой и рев…
На цыпочках заглянул на второй этаж и увидел: в коридорной «месиловке» срубились человек пятнадцать, черных и арабов…
Русский мат перемешивался с испанским и еще каким-то, в ход пошли стулья, кастрюли из кухни…Двери слетали с петель, кто-то уже ползал по полу, размазывая лужу крови, тянущуюся за ним…Треск, крики, вопли, кровь летит фонтанами по стенам коридора. Вот уже трое корчились на полу…
По коридору бегала обезумевшая комендантша, которой в этой свалке тоже попало по голове…На улице завыла милицейская сирена…
Я от греха подальше поднялся к друзьям в комнату. Там уже было все готово — накрыт и украшен водкой импровизированный праздничный стол…
— Сэм? Что-то не так?
— Все так ребятки…Кушаем и пьем…Ничего не знаем …
— Понятно…
Соседи у меня сейчас понятливые…Тепло…
Хмель ударил в голову с утроенной силой…Еще бы…У Хуана «вмазал» добряче…
Поделился информацией с хлопцами о том, что происходит на втором этаже.
Да те и сами смекнули, потому как у подъезда общаги уже скопилось три скорых помощи и две «ментовские» машины.
Сидели…Обсуждали…
Через час вваллся Хуан, с разбитой перевязанной головой.
Возбужден, до потери пульса…Руки тряслись, глаза блуждали:
— Сэм! Ты видел как мы отделали ту нигерскую сволочь?
— Хуан…Я слышал…Вы чего? Дрались там?
— Сэм! Да мы там на втором «метелили» всех с Сенегала и Мозамбика…Всех сук. Они еще над Фиделем издевались. Из той 202-й комнаты увезли всех на скорой. Мы с Мигелем и Раулем отказались…
И это про негров, говорил сам фиолетово-черный негр.
Чудеса! Вот что делает революционное воспитание трудящихся!
— Хуан…Брат ты мой!
Я его обнял. На столе стояла "неуспетая" открыться еще одна бутылка водки.
— Давай своих к нам…И Рауля и Мигеля….
Через пару минут, русско-кубинское братство распевало песню: «Куба- любовь моя», закусывая кабачковой икрой и черным, бородинским хлебом с лучком….
В заключении скажу. Кубинцев, как и меня не выкинули из института. Авторитет мой к пятому курсу возрос неимоверно, именно для «разруливания» критических ситуаций с иностранщиной.
Все чёрную работу делали кубинцы во главе с Хуаном, и не только в «Политехе» но и по всем институтам города. Я лишь только координировал события. Естественно и цена за услуги «разруливания», на 4–5 курсе, уже была не четыре бутылки водки, а насколько дороже….
Институт я благополучно закончил.
Земля слухами полнится — заказы приходили из «Меда», «Горхоза», «Педа»…
Я давал «целеуказания» и кубинцы делали все остальное.
По умному.
Банда наша разрослась за счет кубинцев из других вузов, и стала неимоверно популярной в студенческой среде Волгограда. Преподаватели при встрече со мной, почему-то всегда улыбались…
Авторитет!
Только через 25 лет, на встрече с однокурсниками, в студенческой столовой «Политеха», я узнал, что группа моя — за меня «горой встала», писали коллективные письма в мою защиту, и к ментам и в КГБ…
Только я об этом дуралей ничего не знал.
Коллективно, вместе с деканами меня и вытащили.
А после окончания института мой дело продолжили братья — кубинцы. Чему я очень рад, потому как черная шваль уже не вела себя так нагло как в мою бытность. Значит я внес свою благородную лепту в мироустройство студенческой жизни.
Это вам не телесериал «Универ».
Такие вот дела….
Всех вам благ и здоровья!
…
