— проявляй осторожность. Если сейчас мы пойдем напролом, и у нас ничего не выйдет, кто возьмет на себя ответственность за случившееся?
Тут же кто-то из толпы язвительно подхватил:
— Хе-хе, господин Сюэ — Любимец Небес, а мы люди простые. Раз уж родившийся под счастливой звездой герой не может ждать и так желает поскорее скрестить оружие с императором, то пусть первым поднимется на гору. А мы накроем столы у подножия, чтобы приветствовать его, когда он спустится с головой Мо Вэйюя в руках. Думаю, отличная идея!
Собравшиеся встретили это предложение одобрительным гулом. Только старый буддийский монах выступил вперед, преграждая путь мужчине, собравшемуся в одиночку подняться на гору. Со смиренным выражением на несущем печать благородства лице, он попытался умерить его прыть:
— Господин Сюэ, прошу, выслушайте меня. Все знают о вашей личной вражде с Мо Вэйюем. Однако сейчас куда важнее добиться добровольного отречения императора от престола. Ради всех нас вы не должны действовать так импульсивно!
Находящегося сейчас в центре внимания «господина Сюэ» на самом деле звали Сюэ Мэн[16]. Десять лет назад, во времена юности, за выдающийся врожденный талант люди превозносили и восхваляли его, называя Любимцем Небес. Однако те времена давно миновали. Жизнь спустила его с небес на землю, и дошло до того, что люди просто высмеивали его за желание подняться на гору и снова встретиться с Мо Жанем.
[16] 薛蒙 Xuē Méng Сюэ Мэн: «незрелая полынь», где «сюэ» — полынь, а «мэн» — невежественный/юный/скрытый тьмой.
Лицо Сюэ Мэна исказила злая гримаса, губы затряслись, но, взяв себя в руки, он все же спросил:
— Тогда, в конце концов, сколько еще вы все собираетесь ждать?
— По крайней мере до тех пор, пока не сможем трезво оценить ситуацию.
— Правильно, а вдруг Мо Вэйюй подготовил ловушку для нас?
Пытаясь сгладить острые углы, монах попытался примирить стороны:
— Благодетель Сюэ, не надо спешить. Мы уже добрались до подножья, и теперь стоит проявить осторожность. В любом случае Дворец императора уже в осаде и ему некуда деваться с этой горы. Теперь он стрела на излете, и вряд ли сможет выкрутиться. Так стоит ли поступать опрометчиво и бросаться в бой, не проработав стратегию, только ради того, чтобы сделать все быстрее? Сегодня здесь собралось так много представителей знатных и могущественных фамилий, и даже случайная ошибка может погубить их всех. И кто тогда за это ответит?
Сюэ Мэн вдруг вспылил:
— Кто ответит? В таком случае я тоже спрошу у всех вас, а кто ответит за жизнь моего наставника? Мо Жань держит моего учителя в заточении уже десять лет! Целых десять лет! Прямо сейчас учитель заключен на той горе, а вы предлагаете мне подождать?
Когда Сюэ Мэн упомянул своего наставника, многие люди в толпе опустили головы, кто-то даже покраснел от стыда, некоторые вертели головой и прятали взгляд, бормоча оправдания себе под нос.
— Десять лет назад, когда Мо Жань назвался Тасянь-Цзюнем, он уничтожил весь орден Жуфэн и сровнял с землей все семьдесят два их города. Позже, провозгласив себя императором, он вознамерился уничтожить и остальные девять духовных школ. В конце концов, кто тогда дважды смог остановить его? Если бы мой учитель не поставил на кон свою жизнь, чтобы спасти вас, были бы вы все сейчас живы? Могли бы, как ни в чем не бывало, стоять тут и говорить со мной?
В воцарившейся после этих слов тишине кто-то тихо кашлянул и сказал:
— Не гневайтесь так, господин Сюэ. То, что случилось тогда с образцовым наставником[17] Чу… нам всем очень совестно вспоминать о том деле, и мы, несомненно, благодарны ему. Однако вы сами сказали, что он находится в заточении уже десять лет. И если уж он многие годы ждет освобождения… задержка в пару дней уже роли не играет, не правда ли?
[17] 宗师 zōngshī цзунши — основоположник [учения]; образцовый/уважаемый наставник/мастер; высокий авторитет; гуру.
— Не правда ли? Еб твою мать, да пошел ты со своей правдой!
Оскорбленный миротворец в шоке уставился на него:
— Почему вы ругаетесь?
— Почему я ругаюсь? Учитель пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти жизни людей, подобных вам… таких… таких… — на какое-то время у него перехватило горло. — Такие, как вы, этого не заслуживают.
После этих слов Сюэ Мэн быстро отвернулся, и его плечи мелко затряслись от с трудом сдерживаемых рыданий.
— Мы же не отказываемся спасать образцового наставника Чу…
— Так и есть! Да! Конечно! Мы все помним о великодушии образцового наставника Чу. Мы не забыли, господин Сюэ! Напрасно вы оскорбляете нас, обвиняя в черной неблагодарности.
— Но, если посмотреть с другой стороны, разве Мо Жань не ученик образцового наставника Чу? — сказал кто-то почти шепотом. — Если ученик творит зло, разве его учитель также не должен нести ответственность за его проступки? Ведь не зря говорят, что учитель для ученика, что второй отец, поэтому за пробелы в воспитании ребенка стоит винить того, кто не проявил должную строгость при его обучении. Так что, прежде, чем обсуждать это дело и пенять нам, нужно еще разобраться, в чем корень всех бед.
Это звучало слишком жестоко и тут же со всех сторон на говорившего посыпались упреки:
— Что за бред ты несешь! Следи за своим языком!
Доброжелательный монах между тем снова повернулся к Сюэ Мэну:
— Благодетель Сюэ, не принимайте близко к сердцу...
Сюэ Мэн тут же прервал его. Сверкая полными злости глазами, он отрезал:
— Как я могу не принимать это близко к сердцу? Вы здесь просто стоите и говорите гадости об Учителе! Моем Учителе! Я столько лет его не видел! Даже не знаю жив ли он, в каких условиях провел все эти годы! Думаете, что я просто буду стоять тут и вести с вами пустые разговоры? Разве для этого я сюда пришел?! — у него то и дело перехватывало дыхание, а глаза налились кровью. — Неужели вы и правда ждете, что Мо Вэйюй сам спустится к вам и на коленях будет молить о пощаде?
— Благодетель Сюэ….
— В этом мире, кроме Учителя, у меня не осталось близких людей, — Сюэ Мэн резко освободил край своего одеяния, за который его пытался удержать старый монах, и, отвернувшись, хрипло сказал, — можете не ходить, я сам пойду.
Бросив через плечо эту фразу, он обнажил меч и начал подъем на вершину горы.
Завывания холодного пронизывающего ветра
