– Часов двенадцать будет, – сказал он.
– Прежде чем лезть, надо проверить, нет ли там ядовитого газа, или угарного, что б не задохнуться, или не взорваться.
Зря я стал пугать Данилу, он и так стоял бледный перед входом.
– А как?
– Обычно шахтеры с собой в шахту берут крыс и если те не убегают, значит никакого метана в забое нет.
Данила сразу оживился.
– Гарантирую, что метана точно нет, столько крыс, сколько их по монастырю бегает, нигде в городе больше нет. Они, как собаки даже на людей бросаются, – стал вспоминать Данила.
– И второе, – перебил я его, – надо в подземном ходе, пока мы далеко не забрались, сразу зажечь свечку, и если она не погаснет, значит в нем нет инертного газа.
– А это еще что, такое?
– Дышать, значит можно.
Подземный ход был сделан по правилам градостроительной науки прошлых веков. По бокам и сверху, с потолка, он был уложен одинаковыми, с докторскую колбасу толщиной, аккуратно спиленными столбиками. Если и дальше, так все ровно и гладко как на входе, мы за три минуты должны пройти, пригнувшись, не менее километра.
– Первым пойдешь ты, – предложил я Даниле.
– Почему, я?
– Вдруг ход сузиться, и ты застрянешь, я тебя всегда вытащу. А если я застряну, то ты при своих габаритах, даже не сможешь ко мне подползти, и я так и останусь ногами дрыгать. На вот, фонарик, двигай вперед, метров через десять зажжешь свечу, посмотрим, как горит.
Данила взял свой перевязанный пакет и несколько раз перекрестил им вход. Затем, намочив пальцы в трехлитровой банке, побрызгал водою на землю.
– Свят! Свят! Свят! Где черт клад? Со мною крестная сила. Иду я, герой – Данила.
Включив фонарик, он пошел, пригнувшись вперед. Кое-где потолок прогнил, и оттуда нам на голову сыпалась труха пополам с землею. Подземный ход медленно поднимался в гору и метров через пятнадцать повернул налево. Вход больше не был виден, Данила на мгновение выключил фонарик, и наступила жуткая, как в могиле темнота.
– Зажигай свечку, – предложил я.
Чиркнув несколько раз спичками, мой приятель зажег стеариновую свечу. Пламя совершенно не колыхалось, ни в одну, ни в другую сторону, и не гасло. Я удовлетворенно хмыкнул.
– Что? – спросил встревоженный Данила.
– В конце прохода, тупик, – стал я ему объяснять: – Видишь, подземный ход идет все время вверх? Здесь как в печной трубе, должна бы быть сумасшедшая тяга, а ее нет, значит, наверху заслонка закрыта. Мы упремся в закрытое пространство. Может даже в какое знатное захоронение, понял?
– Ага. Скифов всегда с золотом хоронили. Я согласен. Главное, скифянин был бы вождем.
Объяснять Даниле, что скифы кочевали в Приднестровье, и что скиф, он и есть скиф, сколько ты его не склоняй, не хотелось. Тут еще начал откуда-то пробиваться удушающий запах.
– Данила, ты не чувствуешь, кажется, чем-то стало сильно вонять, боюсь не метан ли?
– Давай местами поменяемся, лезь вперед, и запах пропадет, – предложил Данила.
Я протиснулся мимо приятеля вперед, взял у него фонарик и осветил подземный ход. Ход медленно поднимался в гору. Я прошел по нему, несколько шагов, и одуряющая вонь пропала.
– Ты, что же творишь, скотина, – выругался я на Данилу, – за тобой без противогаза невозможно идти.
– Это, не я, это козлиная морда, – оправдывался Данила, – я дома не нашел крест, а сосед предложил мне выбросить собакам козлиную голову, вот я ее с собой и взял, чертей отпугивать.
– Это она у тебя в целлофан замотана? И ты, ею крестил и освящал вход?
– Ага.
Если бы не необычная обстановка, я с удовольствием посмеялся над предрассудками приятеля, но сейчас мне было не до смеха. Мы прошли в гору метров сто пятьдесят, и уперлись в кирпичную стену. Лаз, уходящий вниз, был засыпан. Интересно насколько глубоко раньше закапывали фундамент, далеко ли до поверхности земли. И, что там наверху? Где, мы сейчас? Тысячи беспокойных мыслей роились в моей голове. Тут то, наконец, пригодилась и лопата. Когда я расширил лаз и нырнул в него, то увидел, что он разветвляется. Одна часть, внутри стены, по ступеням поднималась наверх и заканчивалась тупиком. Создавалось впечатление, что кто-то специально сделал каменный мешок. По другому ходу, я прополз метров двадцать и попал в какой-то огромный подвал, не имеющий окон и выходов.
Издали донесся крик Данилы: – Макс, ты где?
Звук ударяясь о молчаливые стены, терял свою первоначальную силу.
– Здесь я, не волнуйся.
– Нашел, что-нибудь?
– Пока нет.
Я осветил последний угол в подвале. Волосы на голове у меня стали дыбом. Из угла, сидя на сундуке в нижнем белье, смотрел на меня живой старец. Только вместо глаз, у него были пустые глазницы. Я дико заорал: – А…А…А и со скоростью собаки, на четвереньках проделал весь путь до Данилы. Ударившись головой в его живот, я толкал его в обратную сторону, к выходу.
– Скорее,… бежим, – громкий стук зубов, лучше слов выдавал мой испуг.
Дважды упрашивать Данилу не пришлось, он как медведь, так ловко улепетывал впереди меня, что я его догнал только там, где снова появился дневной свет, на выходе из туннеля. У меня бешено колотилось сердце, и глаза были полны ужаса. Я оттолкнул Данилу подольше от подземного хода и спустился к реке. Умывшись, я глотнул воды из реки и немного успокоился.
– Ты думаешь, здесь нас не достанет? – спросил Данила.
– Не достанет, – уже спокойным голосом ответил я, и очень удивился, ведь Данила не мог знать, кого я видел там в подвале.
– А я думаю, надо еще отойти. Смерть, она с косой, и не очень то выбирает, честный ты или вор. Ты, что Макс услышал, как часы тикают, да? Скоро взрыв будет?
– Какой взрыв?
– Вспомни, ты же говорил, что Горилла заложил взрывчатку, в ближайший сарай к Хвату. Я согласен, пусть бы он ему дом взорвал, жулику проклятому.
А ты откуда Хвата знаешь? – спросил я приятеля.
– Я ему позапрошлой весной, столько металлолома перетаскал, а он мне ни копейки до сегодняшнего дня не заплатил. Все завтраками кормил, а теперь еще и в Москву слинял. Большой босс стал – сволочь.
Я рассказал Даниле, что за стеной ход раздваивается, правый ведет по лестнице вверх, в тупик, а левый, второй выходит в подвал, подземелье, где на сундуке сидит живой покойник.
– А вместо глаз, у него живые дырки.
– Вращаются, что ли, – не мог понять Данила.
– Нет. Смотрят на тебя.
– Ну и что?
– Как что? Волосы дыбом встают. Во, смотри, до сих пор ежиком стоят., – и я провел рукой у себя по голове. Волосы, как наэлектризованная одежда, начали стрелять.
