в Китай.
Почему-то Скублпнская не слушала директора, а когда он закончил, посмотрела на мужа и спокойно сказала:
— Пойдем домой, я тебе устрою масленицу!
Прощаясь со Скублинским, мы посоветовали ему, чтобы он предварительно позвонил в «Скорую помощь», и заказал карету, но на этот раз без липы.
Директор дал ему на дорогу мандарин.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
1960
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀ ⠀
На стройке
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Отправились мы с шурином на прошлой неделе проверить, как протекает строительство восточной стороны Маршалковской улицы. Как обстоит дело с общественным подвигом наших варшавских земляков. Принимают ли они участие?
И что же оказалось? На всей строительной площадке, между скелетами будущих небоскребов и каруселью Управления сберегательных касс[1] происходит битва молодежи.
Десяток так называемых двадцатилетних бросаются на одного, чтобы у него что-то такое отобрать. А парень это «что-то» прижимает к себе и, со слезами на глазах вопит:
— Не отдам, не отдам, я первый ее увидел!
Подошли мы с шурином поближе и видим, что шум идет из-за лопаты. В другом месте опять же за одну тачку боролись чуть ли не двести человек. Небольшой паренек удирал, как заяц, через всю площадь со стамеской в руке, а за ним гналась дюжина его товарищей.
Опять же смотрим — два старика какое-то железо друг у друга вырывают. Оба, совсем мокрые, галстуки на боку, на губах пена, глаза дикие и орут.
— Отпусти! — кричит один. — Эта кирка принадлежит техникуму пищевой промышленности. Она к нам прикомандирована!
А другой в ответ:
— Ишь ты! Небось на колбасу выменяли или на салтисон с языком. Мы — металлисты, мы на кирку имеем больше прав!
Оказалось, что это два преподавателя из разных школ, которые во главе пятисот человек молодежи явились на восточную сторону в качестве общественной помощи строительству. Каждый хотел совершить подвиг, но не было чем, потому что дирекция инструментов не подготовила.
Бросились мы с шурином разнимать педагогов и вскоре восстановили кое-какой порядок.
Лично я стал во главе химического техникума, мы нашли два ведрышка с зелёной краской, кисть, и я давай красить забор. Но, поскольку я не специалист, краска немного разбрызгивалась. Когда я наконец закончил, у всех представителей техникума лица были в зеленую крапинку и одежда также само собой. Но все же, передавая кисть друг другу, по очереди, мы выполнили план и даже с превышением.
Но только напрасно. Выяснилось, что забор надо было красить в помидоровый цвет. Ничего не поделаешь, если надо — перекрасим.
С шурином вышло хуже. Он отвел за карусель общеобразовательный техникум и, не имея при себе, других инструментов, начал учить их игре в «три листика».
«Черная карта проигрывает, красная выигрывает. За злотый — пять, за десятку — полсотни. Липы нет, мошенничества нет, один оптический обман человеческого зрения. Играйте и выигрывайте!»
Молодежи это очень понравилось, шурину даже зааплодировали, игра пошла на сто два, но прибежал директор техникума и отобрал у шурина учащихся. Забор тоже был закончен, так что мы с братишкой жены отправились домой.
Проходя Ерусалимскими аллеями[2], мы стали вспоминать, как двадцать лет тому назад вместе со студентами мы убирали разбабаханные до невозможности улицы. Глядя на Европу, которая тут выросла, глазам не веришь. До того здесь было ужасно. Повсюду Карпаты обломков, горы металлического лома. Казалось, что за тридцать лет не управимся! Но пришел я однажды и ахнул. Несколько сот штук студентиков по улице снуют. Лом носят, мостовую ремонтируют, обломки на машины грузят — прямо вихрь какой-то. Я смотрел, как живо они работали, и стало мне стыдно, что я по улице разгуливаю, а студентики вместо того, чтобы кроить трупы, готовить уроки или со студентками в Ботаническом саду цветы нюхать, вкалывают в качестве чернорабочих. И я кинулся им помогать.
Работа сразу же закипела. Мы схватили чертовски тяжелую стальную рельсу, размахнулись и кинули ее на грузовик. Пошла как по маслу, правда, одним кондом врезалась в зеркальную витрину свежеоткрытого ресторана «Золушка» и разбила ее в мелкий мак, но это уже не наша вина, просто машина близко стояла. Целый день вкалывал я с этими чудесными ребятами, а под вечер был уже со всеми «на ты». Вскоре железного хлама в аллеях не осталось ни кусочка.
Да, да, молодежь работает отлично, только нужно дать ей инструменты и комбинезоны, потому что мамуся дома пилит за испорченную одежду, как меня Геня.
⠀ ⠀
1964
⠀ ⠀
⠀ ⠀
⠀ ⠀
Семья из глубокой провинции
⠀ ⠀
Я встретил на Торговой[3] пана Печурку, он был какой-то странный, чем-то ужасно расстроен. Сперва не хотел объяснить, что его мучит, но потом все же признался:
— Свалилась на меня, понимаешь, семейка из провинции, какие-то племянники, два зятя, шестеро детей и кума с гусем. Из Бискупиц Костельных приехали досмотреть на Варшаву. Гуся мне в подарок привезли. Но в первый же день, как только мы вернулись с прогулки по городу, мой гусь был до основания уничтожен с картофельным пюре, Геня еще прибавила к этому противень холодца из ножек домашнего приготовления. Надо сознаться, что возвратились мы голодные и коня с копытами могли бы умять, не то что гуся с ножками. Но, в конце концов, дело не в продовольственном подарке, а в том, что у этих дерзких провинциалов на все готов ответ и удивить их нет возможности.
Я повел гостей на угол аллей и Маршалковской улицы и показываю им так называемую восточную стену, карусель Управления сберегательных касс и объясняю, что каждый дом здесь будет по меньшей мере этажей в десять, то есть здесь вырастут так называемые небоскребы.
— А у нас в Бискупицах Костельных новые высотные здания имеют по двенадцати, — отвечает один из племянников и кривит рот.
— Чего по двенадцати, — спрашиваю — по двенадцати комнат?
— По двенадцати этажей. Такие теперь строят. А на будущий год запланирован даже тринадцатиэтажный.
Отбрил меня, — ничего не скажешь! Тогда я спрашиваю:
— А что там помещается в ваших высотных зданиях?
— Что может помещаться? Внизу магазины крестьянской взаимопомощи, в первых этажах отделы Народного совета, а выше живут квартиранты.
— А коровники?
— Какие коровники?
— Обыкновенные. На двенадцатом этаже они, что ни? Интересно, как вы туда коров втягиваете?
Обиделись на меня гости и говорят, что, видно, я давно не был в Вискупицах и не знаю, какой там город вырос. Коровы, а также свиньи в
