Хонкс один из самых уважаемых купцов, на островах. У него безупречная репутация и совсем непутевый сын.
В детстве Гальвэр любил закрывать глаза и подставлять лицо падающим снежинкам. Он считал их до тех пор, пока нос и щеки не начинали неметь от холода. Любовь к этому занятию впоследствии породила страсть к рисованию пейзажей, чтобы запечатлеть эти моменты не только в своей памяти, но и на холсте. У отца была большая библиотека, но книг с иллюстрациями в ней оказалось очень мало. Мальчик рисовал виды природы в основном снегопады и вьюги. По началу выходило скверно, но Гальвэр не унывал и его усердие привело к результатам. Хонкс считал это детским капризом и всячески поощрял: покупал дорогую бумагу, краски, кисти. Потом сын начал пропускать тренировки с копьем ради поисков вдохновения для новой картины. Тогда отец пытался запретить ему рисовать, но это не возымело эффекта. Следующим шагом родителя было отобрать все свои дары и не выдавать Гальвэру больше денег на руки. Но это привело к совершенно неожиданному результату. Сын решил немного прикоснуться к столь нежеланному семейному делу. Он пытался продать часть своих картин. И у него, к удивлению его отца, получилось. Один из купцов сжалился и выкупил работы Гальвэра по низкой цене, а потом продал их втридорога в империи какому-то столичному богачу. Теперь у художника появился торговый партнер и ему больше не нужны были деньги Хонкса. Гальвэр смог сам обеспечивать себя всем необходимым. Отец немного успокоился, но коллеги за спиной все еще посмеивались над ним, кто злостно, а кто сочувственно.
Юноша поднялся к себе в комнату на второй этаж и запер за собой дверь. Мешок снова был освобожден от всего содержимого. Холст занял место на полу в углу вместе с другими незавершенными «шедеврами». Настроение испортилось. Он видел неодобрение во взгляде отца и это причиняло ему боль. Когда единственный родной человек так смотрит на тебя, хотелось исчезнуть. Мать Гальвэра умерла при родах, поэтому он не успел познать ее любви и ласки. Впрочем, от отца теплых чувств тоже ожидать не стоило. Разумом юноша все понимал: семейное дело, традиции, репутация. Но сердце Гальвэра отказывалось принимать это. Он хотел проложить в своей жизни собственный путь, а не идти по чужому. Особенное раздражение вызывал культ копья у северян.
— Зачем все носятся с этими палками? Мы не в империи, у нас нет враждебных соседей, со всеми странами в хороших отношениях. Почему всех мальчиков с детства приучают к копьям? Охотиться на хадуков? Да их и так почти всех истребили.
«Спроси у отца. Уверен, он придумает тебе более логичное объяснение», — саркастично ответил Ганс.
— Ты умеешь поддержать, — тяжело опустился на кровать Гальвэр.
Отсюда его последняя работа выглядела еще менее презентабельно. Он перевел свой взгляд на рядом стоящий стол, заваленный книгами и бумагой. Чтобы отвлечься от дурных мыслей, обычно, Гальвэр либо рисовал, либо читал. Сейчас он избрал второй вариант. Подцепив пальцами корешок самой верхней книги, художник забрался с ногами на кровать и стал изучать работы имперских мастеров. Помимо различных иллюстраций пейзажей тут были дома, люди, скульптуры, животные. Гальвэр просматривал эту книгу уже не раз. Он наизусть знал имена всех маэстро, но все время находил что-то новое для себя. Людей он рисовал лишь раз. Мужчину и женщину в одеждах, которые не принадлежали ни одной культуре Мирании. На их запястьях и щиколотках были золотые кольца, а сама пара была очень красивой. Гальвэр выдумал их образы и очень гордился этой работой. Он даже мог бы сказать, что она его лучшая. Но когда он показал ее отцу, тот сильно отругал сына. С тех пор юноша больше не рисовал людей.
За книгой Гальвэр провел несколько часов. В это время дня остров начинал оживать. Купцы открывали свои лавки прямо у домов, чтобы меньше расчищать снег. Они прогребали только тропы от своих торговых точек к центральной дороге, а ее уже расчищали северные воины. Всеми почитаемые копейщики, махали лопатами не хуже, чем своим основным оружием.
«Наверно для этого и проводят тренировки на улице», — думал Гальвэр, проходя мимо них.
Сам же он всегда пропускал такие занятия. Они казались ему несуразными. Пару десятков человек в шубах и толстых рукавицах пытаются отрабатывать удары копья. От одной этой картины у Гальвэра уже начинали неметь пальцы. Самое забавное, что ему пророчили судьбу первого копья севера. Да он не любил ходить на тренировки и вообще уже давно не появлялся на них, но у него получалось. Слишком хорошо. При этом художник никогда не подходил к этому делу серьезно, из-за чего его сверстники считали Гальвэра высокомерным выскочкой. Никто не мог пробиться сквозь его неординарную защиту. Он представлял свое копье, как кисть и вытворял ей такие движения, которые вводили соперников в замешательство. Их учили стандартным стойкам и отточенным ударам, а не кривым дугам и лишним взмахам. Один раз даже чуть не дошло до драки. Старший сын, нынешнего первого копья, Артол, который был выше Гальвэра на две головы, после тренировки решил преподать свой урок художнику.
Он поднял его за грудки и приложил с силой к стене.
— Не во что нас не ставишь, да? Можешь пропускать тренировки, потому что лучше нас? Это сыграет с тобой злую шутку глазастик. В будущем, или даже сейчас, — сквозь зубы цедил нападавший.
Гальвэр не испугался. К такому отношению он был готов.
— Можешь избить меня. Сопротивляться не буду. Но это ничего не изменит. Я не собираюсь занимать твое место. Мне это не интересно. Если бы не мой отец, я бы никогда не взял в руки копье. Когда накоплю достаточно денег, то уплыву куда-нибудь подальше отсюда и больше не буду мозолить вам глаза, — с холодными нотками в голосе произнес художник.
Хватка Артола ослабла. И вся его ярость мгновенно растаяла.
— Прости.
— Я не злопамятный, — подарил натянутую улыбку Гальвэр.
«Конечно-конечно. Этот парень покойник, как только повернется к тебе спиной», — издевался Ганс. Но далее продолжил более серьезно.
«Кхе, я горжусь тобой. Ты смело дал ему отпор словами, хотя обычно такие люди понимают только язык боли».
— Мне не хочется причинять вред другим людям.
«А если попадешь в ситуацию, где на кону твоя жизнь?»
— Не знаю… Когда наступит этот момент, тогда и посмотрим.
После того случая Гальвэр больше не появлялся на тренировках. Первое копье севера Кальдан несколько раз навещал
