«Он естественен, – была ее последняя связнаямысль. – Какая находка!»
– Это прекрасно, прекрасно! – прохрипела она,выгибая спину и прижимаясь к его рту. Она не узнавала собственного голоса,полностью отдаваясь удовольствию приближающегося оргазма.
Одна волна, вторая, третья, четвертая, каждая более сильная,чем предыдущая. Она парила все выше и выше. Ксантия грубо вцепилась в волосыДжейсона, в то время как он замер между ее ног. Прикосновения его языка былистоль верными, а удовольствие таким острым! Ее возбуждение достигло максимума,она, трясясь и дергаясь, издала громкий крик и почувствовала, что Джейсон впоследний момент вставил пальцы в ее вагину, с тем чтобы позволить ее стенкамсдавить их, когда волна спазмов прокатилась по ее телу. Шум стоял в ушахДжейсона, кровь пульсировала в его члене. Прижимая Ксантию к кушетке, он однимрезким движением вошел в нее. Она была уже совсем мокрая и, приподняв слегка таз,дала ему полностью погрузиться в нее, ощущая, как его твердая, как камень,плоть заполнила ее всю. Она извивалась под ним, желая продлить удовольствие инасладиться восхитительным чувством, но ее влагалище было настолько узким, чтоэто было последней каплей переполнявшего его возбуждения, и он обильно кончил.
Он без сил вытянулся на ее теле, прижавшись лицом к ее шее.Когда он наконец смог поднять голову и взглянуть на нее, первое, что он увидел,были ее смеющиеся зеленые глаза и алые губы, скривившиеся в снисходительнойулыбке.
– Я бы дала тебе восемь из десяти возможных очков заэто представление, – пробормотала она, выбираясь из-под него и поглаживаяего спину, опускаясь по всей ее длине к ягодицам. – И поскольку тытакой способный ученик, я думаю, нам надо попробовать опять. А ты как считаешь?
Глава 2
Сквозь портьеры, скрывавшие окно, медленно просачивалсяутренний свет. Солнечные лучи осторожно скользили по белоснежным стенамспальни, светлому ковру и белой кровати, на которой, укрывшись пуховым одеялом,спала молодая женщина. Тепло утреннего солнца нежно ласкало ее кожу ивспыхивало яркими искрами в распущенных темно-каштановых волосах.
Она глубоко вздохнула и прикрыла глаза рукой, пытаясьотогнать наступающий день. Бесполезно. Она уже проснулась и ясно сознавала, чтоот жестокой правды никуда не уйдешь: в двуспальной кровати она спала одна.Чарльз ушел навсегда. Ощущение потери угнетало ее, но боли не было.
Сначала ее это встревожило. Она до сих пор не понимала,почему она не испытывает никаких эмоций и откуда взялась внутри ее эта пустота.Хотя, если подумать, ее жизнь в замужестве не изобиловала эмоциями. Она –традиционная жена, красивое приложение к карьере мужа. В то же время, будучимолодым перспективным дизайнером интерьеров, в ту пору она стремилась найтисебе покровителя. И Чарльз был для нее скорее отцом, чем мужем. Чарльз Логаноказался именно тем женихом, кандидатура которого была полностью одобрена еематерью.
– Дорогая, он прекрасный человек! – воскликнулаона после того, как Хизер продемонстрировала ей свое обручальное кольцо сбриллиантами и рубинами. – Он красив, у него хорошие манеры, и плюско всему он еще и знаменитый архитектор. Ну не правда ли, тебе по-настоящемуповезло. Я всегда мечтала о том, чтобы ты вышла замуж за такого человека. Онмне так напоминает твоего отца.
«Именно поэтому он и понравился мне, – подумала Хизер,повернувшись на спину и закинув за голову руки. – Все остальные моипопытки построить какие-либо отношения с мужчинами заканчивались полным крахом.А с тех пор, как я овдовела, вокруг меня кишат одни акулы, так называемыедрузья Чарльза, готовые в любую минуту утешить меня. Чтобы скрыться от ихназойливого внимания, я уехала в дом моей матери, надеясь найти там покой итишину. Покой? Тишина? Только не с моей матерью, которая только и делает, чтодействует мне на нервы своими постоянными заботами». Овдовев очень рано, Хизероказалась в непривычной для себя ситуации. И ее мать, воспользовавшисьрастерянностью дочери, взяла все в свои руки и настояла на том, чтобы Хизерпожила некоторое время у нее дома, пока не пройдет боль утраты, которую она неиспытывала.
«Я просто бесчувственная стерва», – подумала Хизер.
Все эти выражения соболезнования и сочувственные взглядыпорядком ей надоели. Конечно, она всем благодарна за проявленную к ней доброту.О да, ее окружили вниманием и заботой, словно она была инвалидом. Да, ейдействительно не хватало Чарльза. Однако если она и испытывала хоть что-топосле его смерти, так это чувство облегчения. Хизер вспомнила их брачную ночь,проведенную за городом в чудовищном замке, построенном в псевдоелизаветинскомстиле, пример старательно выполненного уродства, на которое не пожалели ни сил,ни денег. Одна из множества похожих как две капли воды друг на друга гостиниц,рассчитанных на нуворишей, у которых больше денег, чем вкуса. Ее дизайнеры сбезразличием перепутали разные периоды, что очень обижало начитанную Хизер.Таким образом, новобрачные заняли викторианский свадебный номер с огромнойкроватью и позолоченной мебелью, весь увешанный репродукциями, такими жепритворными, как и ее замужество. Это не был брак по любви, и они оба знали обэтом, хотя в глубине души у нее еще теплились идеалистические мысли. Она быларомантической, мечтательной особой, привыкшей жить в мире книг. Она надеялась,что замужество воплотит многие ее мечты в жизнь. Но этого не случилось. Чарльзбыл здорово пьян, когда лег в постель. Она понимала, что он много выпил, но недумала, что так много. Она пришла после ванной, надушенная, в прозрачной ночнойрубашке и белье от Жанет Ригер, волосы ее струились по плечам. Она снетерпением ждала его, желание и страх боролись в ней.
– Боже! Я, кажется, выпил немножко лишнего, –признался он, повалившись на кровать. – Но не важно. Надо заниматьсяделом.
Он расстегнул свою шелковую пижаму и, к ее изумлению, начал,стиснув яйца одной рукой, массировать член другой.
Даже сейчас память возбудила ее. А тогда она беспокойнодвигалась, опуская свою ночную рубашку и обнажая грудь, лаская себя, причем еепальцы дрожали при каждом соприкосновении, трогая свои соски, так что ониподнялись и стали твердыми. Загадочная и тревожащая боль ощущалась между ног.Она взглянула на член Чарльза. Он оттягивал на нем кожу так, что из складокдолгой плоти появлялась округлая головка, которая увеличивалась, краснела ипульсировала. Для нее было очевидным, что он сосредоточился на том, чтобызаставить свой орган увеличиться. Ей хотелось взять его руками, прикоснуться кнему губами, ласкать его, сосать его. Ее соски торчали, ее трепещущая вульвався истекала соками. Ее голова кружилась от фантастических желаний: ейхотелось, чтобы он тоже сосал ее, чтобы он ласкал ее промежность, котораянастойчиво болела, чтобы его пальцы и губы прикасались к соскам. Она хотелаощущать его руки везде, в самых потаенных местах ее тела.
– Чарльз, – выдохнула, почти простонала она ипотянулась к нему. Ее руки коснулись кончика его члена, и она почувствовала,как он напряжен и подрагивает.
