разрывало на части от осознания, что вся власть и деньги мира никогда не смогут вернуть мне ту, без кого все потеряло смысл. Остались только пустота, агония и жажда мести.
Не знаю, как тогда не сдох, но я был близок, чудовищно близок к тому, чтобы уйти за ней.
— Лео, ты в порядке? — встревоженно спрашивает Дарья.
Я отмахиваюсь от нее, как от назойливой мухи. От грохота пульса у меня закладывает уши, я веду дрожащими пальцами по тонкой фигурке в эластичном ярко-красном кроп-топе и такого же цвета облегающих леггинсах. Алый — цвет крови, боли и страданий. Цвет нашей любви и тайного брачного союза. Не Келли, а Эмили была моей единственной женой перед всеми Богами Вселенной.
И это она. Моя Ми. Я смотрю на прекрасный призрак, являющийся ночами на протяжении долгих лет. Она тоже меня не отпустила… Иначе зачем? Зачем ты вернулась, Ми?
Черт, что за бред я несу. Эмили умерла. Она не могла вернуться с того света. Никакие старинные реликвии и эксперименты генетиков не способны ее воскресить. Я пытался, черт возьми. На грани отчаянья и в полубезумном состоянии я ввалил миллиарды в разработки ученых по клонированию человека. Но буквально через год все лаборатории, ведущие исследования в области ядерной трансплантации[1], взлетели на воздух вместе с материалами Ми.
Тогда кто она — девушка с афиши, чьи черты точь-в-точь повторяют лицо трагически погибшей Эмилии Моран?
Чья-то злая шутка? Ошибка печати? Дисторсия изображения?[2]
Маниакальная часть меня нашёптывает, что это не искажение и не чей-то жестокий розыгрыш, а беспощадный садистский удар моих врагов. В таком случае остаётся открытым вопрос — кто? Кто решил мне подсунуть подделку, так дьявольски сильно похожую на Ми? Кто посмел украсть ее чистый совершенный образ и присвоил другой?
У меня так много врагов, что только на перечисление вариантов могут уйти не одни сутки. Но чего бы мне это не стоило я доберусь до правды, а начну… начну с фальшивки на рекламном буклете. И клянусь, если это не случайное искажение, она горько пожалеет, что ввязалась в игру против Леонеля Голденштерна.
Стиснув зубы, я сминаю проклятую афишу в кулаке и перевожу горящий взгляд на расстроенную Дарью.
— Поехали, — рявкаю я и, развернувшись, размашистым шагом направляюсь к автомобилю, ожидающему нас на платной парковке.
— Куда? В клинику? — едва поспевая за мной, потерянно уточняет Даша.
— Нет, мы пойдем на этот чертов мюзикл.
И будь я проклят, но сегодня одно сердце точно будет разбито. Разумеется, не мое.
Алатея
— Тея, вы, наверное, не поняли: мы предлагаем вам сумму с семью нулями. Всего лишь за одну встречу, — прохожусь ленивыми порхающими движениями кисти по лицу, нанося макияж. Во время выступления я так сильно потею, что никакая пудра не спасает. Скорее бы принять контрастный душ или полежать в ванной, чтобы помочь своим потрудившимся мышцам и связкам.
С самого детства я занимаюсь танцами, балетом, гимнастикой и другими видами спорта, в которых нужна феноменальная растяжка. Мое прирожденное умение великолепно владеть телом нашло призвание в одной из международных балетных трупп «Shadows». Почти с первых дней его существования, я являюсь участницей шоу-балета, но он далеко не сразу стал так популярен. Создатель «Shadows» сначала долго продвигал нас в Китае, поскольку это приносило стабильный доход и давало нам много концертов и выступлений в месяц. Азиаты просто обожают костюмированные постановки, воздушную гимнастику и европейские лица в главных ролях. За несколько лет шоу-балет покорил азиатский рынок, сколотил неплохой бюджет и отправился покорять остальной мир.
Я очень рада этой возможности — выступать в России, в Москве, в МДМ театре, на сцене которого стояли артисты, которые служат мне примером и вдохновением. Несмотря на то, что я акробатка, а не актриса, лицом и эмоциями работать все равно приходится.
А эмоций от предстоящей встречи с мамой у меня немерено. Наконец-то я увижу ее после долгой разлуки. Знаю, что несмотря на ее болезнь и то, что я постоянно отправляю деньги на лечение, ничто не заменит матери реальный контакт с единственной дочерью.
Страшно подумать — мы не виделись почти целый год. Так много всего случилось за это время. Хорошего и плохого, очень плохого. Ужасного. Я до сих пор вижу кошмары по ночам… Горный серпантин, резкий занос автомобиля, скрежет металла, грохот, боль, кровь, оглушительные звуки сирен… Я должна была умереть, но на мне не осталось ни царапины, в отличие от девушки из нашей труппы, что случайно заняла мое место. Если бы я не согласилась на просьбу Элен пересесть на заднее сиденье, то это мое окровавленное переломанное тело погрузили бы в карету скорой помощи в черном мешке. Каждую гребаную ночь я умираю вместо нее — во сне.
Мне так сильно хочется рассказать маме о чудовищной аварии, случившейся полгода назад, ощутить ее поддержку, услышать ободряющие слова, на короткое мгновенье отпустить страх и чувство вины, но я не стану этого делать. Не скажу ни слова. Нельзя ее волновать, даже если мое признание не сохранится в памяти мамы надолго.
Я справлюсь. Я как-нибудь справлюсь. Сама. Мне не привыкать.
— Тея, ты заставляешь меня ждать, — нетерпеливо напоминает о себе незваный гость. — Тебя не устраивает сумма?
— Речь о рублях? — с едкой усмешкой уточняю я, поворачиваясь к Роланду Фишеру — коммерческому директору шоу «Орбита фантазий», или правильнее сказать — сутенеру, что сводит своих клиентов с красивыми и медийными девушками.
Терпеть не могу таких людей и всех их клиентов заранее — они считают, что в этом мире купить можно все, вопрос лишь в цене.
Вынуждена с ними не согласиться, потому что сколько бы я ни работала, я не могу купить здоровье своей маме. Только лишь поддерживать ее жизнь и более-менее сносное существование. Ну и конечно, я не могу купить исцеление своей главной проблемы.
У меня серьезные проблемы с памятью. И думаю, это наследственное, а не только последствия психической травмы из-за жуткой аварии.
— Кхм, разумеется, — немного смущаясь, мнется на месте «крот» — так я про себя окрестила этого мужчину, на голове которого красуется черная шляпа в форме забавного котелка. И очки, сквозь которые трудно разглядеть выражение его взгляда имеются. Как и скрюченные пальцы, наверняка обожающие считать деньги, которые он получает за сделки с женщинами, что не прочь раздвинуть ноги за плотную пачку зеленых купюр.
Конечно, я могла бы продать свою девственность за весьма круглую сумму, ведь мне недавно исполнилось восемнадцать. Но пока эта мысль вызывает отвращение, да и возможная сумма все равно не решит
