над кем-то. Если вы загоняете человека в угол, то он сделает все, что вы скажете.
А Ремеди любит, когда все грязно. Что заставит ее, наконец, приползти ко мне, умоляя о сладком освобождении, которое я могу ей дать?
Я подмигиваю кассиру, затем беру стеклопластиковую доску.
— Береги себя.
Снаружи, морской воздух обдувает мои щеки, соленый, слегка рыбный запах витает в холодной влажности. Я делаю глубокий вдох. Мне всегда нравится проводить здесь зиму. С начала шестидесятых до середины семидесятых.
Легкий, постоянный ветерок. Чистое небо. И достаточно многочисленное население, чтобы меня развлекать. Туристы. Местные жители. Богатые ублюдки, которые посещают свои третьи дома на зиму. У них у всех здесь есть свое место. И обычно я держу себя в узде, убивая только от одного до трех за сезон. Но на этот раз зуд усиливается, как и моя жажда в Ремеди. Скоро мне придется сделать это снова. И это будет мой пятый в этом году.
Я решаю пройтись пешком, оставив свой грузовик на улице. Я могу попросить кого-нибудь забрать его позже.
Мимо проходит случайный пешеход, и мы обмениваемся кивками. Мэр призвал людей оставаться дома после наступления темноты, но, похоже, никто не думает, что что-то может случиться с ними. И зачем им это? Вряд ли они встретят убийцу на улице. Мне это нравится.
Одетый в джинсы и рубашку на пуговицах с длинными рукавами, я выгляжу неприметным. Шок на их лицах всегда забавляет меня, когда они понимают, насколько сильно они ошибались.
Я нахожу дорогу к поместью, прямо с Куин-стрит. Шесть спален, четыре ванные комнаты, два кабинета. Темно-синие жалюзи на белоснежном фасаде. Участок окружен достаточным количеством деревьев, чтобы создать естественный барьер уединения за белым забором.
Поместье Уинстонов. Мой дом.
Черная кошка подкрадывается ко мне сбоку. Ее мех спутался, в прядях запутались веточки, но она мурлычет у моих лодыжек, ей на это наплевать. Она смотрит на поместье вместе со мной.
— У тебя есть дом? — спрашиваю я.
Она мурлычет, и когда я глажу ее по шее, я проверяю, нет ли ошейника, но ее шея обнажена. Мои мысли переключаются на грязное видео, которое смотрела Ремеди.
«Веревка на шее порно актрисы».
Образ Ремеди, растянувшейся на этом скрипучем, компьютерном стуле, заполняет мой разум.
Эти светло-коричневые соски, стянутые зажимами, ее стон облегчения, когда она срывает их, крошечные, покрасневшие камешки.
Я должен скоро переехать. Убираться к черту и держаться подальше от правоохранительных органов.
Но что, если я останусь?
Если я обвиню Ремеди в своих преступлениях, возможно, убив всех, кого она любит, чтобы доказать, что это она во всем виновата, это будет что-то новенькое. Способ скоротать время. Это более серьезная проблема, чем просто переезд.
Идея заманчивая. Тогда, я пока не могу убить ее. Но это того стоит.
Кошка мурлычет у моей ноги, вокруг ее глаз, носа и рта белые пятна, похожие на перевернутое изображение скелета. Кости. Любимый пароль Ремеди. Эти костлявые татуировки на ее спине заполняют мой разум.
Татуировки — это способ контролировать свое тело, предъявить право собственности на предоставленный вам чистый холст. Но это больше не её кожа. Я разрежу ее, оставив свои шрамы, и мой нож не будет таким безобидным, как тату-пистолет.
Я указываю в сторону дома.
— Пойдем домой. — говорю я, и мы с черным котом исчезаем.
ГЛАВА 2
Ремеди
— Все готово. — мужской голос, крепкий, как хорошо выдержанный виски, пугает меня.
Я быстро встаю и оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но успеваю увидеть лишь его отражение в зеркале.
Рубашка застегнута на все пуговицы, солнечный свет падает на его лицо, отбрасывая рябь теней на его глаза, глазницы темные и похожи на пещеры.
— Я думала, вы закончили в прошлый вторник? — кричу я, выбегая в коридор, но он уже ушел.
Обслуживающий персонал просто ужасен в том, как они н самом деле уведомляют нас. Можно подумать, что проживание в таком месте, как Ки-Уэст, с большим наплывом туристов гарантирует надлежащее техническое обслуживание. Но когда дело доходит до местных жильцов, тех из нас, кто круглый год живет в старых зданиях, противоположное утверждение верное.
Несмотря на то, что мистер Уинстон является навязчивым и богатым застройщиком, он скупердяй по отношению к своим долгосрочным арендаторам. Он дает нам абсолютный минимум, не заботясь о том, есть ли у нас личная жизнь или нуждаемся ли мы в уединении.
Я ненавижу, что ремонтники получают ключи от нашего "милостивого" землевладельца, но что я могу сделать? Уинстон контролирует практически все в Ки-Уэсте, и этот человек почти не выходит из своего дома. Много лет назад он уволил весь домашний персонал за некомпетентность.
Он такой миллиардер. У него работает только один личный ассистент, и это я.
Когда мы учились в старшей школе, Дженна была единственным человеком, который сразу поверил мне, когда дело дошло до моего отчима. Я в долгу перед ней за это. И, к счастью для меня, никто не хочет работать с мистером Уинстоном.
Я паркую свою машину на улице, затем смотрю на дом. Он огромен по сравнению с соседскими. Острые края деревьев Пальметто похожи на веерообразные лезвия, отделяющие поместье от цивилизации. Поникшие, тонкие края лилий свисают вниз, словно предзнаменование, предупреждающее зевак о том, что здесь живет зло.
Мемориальная доска на белом заборе указывает на историческое значение здания.
«Поместье Уинстон, построенное в 1889 году.»
Я закатываю глаза, тяжело вздыхая. Он думает, что его дом старый и изысканный. Я открываю белую калитку, и поднимаюсь по лестнице на переднее крыльцо.
Убеждаюсь, что мои заколки закреплены на месте, чтобы волосы не лезли мне в глаза, затем поправляю блузку, проверяя, достаточно ли видно мое декольте, чтобы все было готово для привлечения его внимания.
Достав ключ из-под коврика, как меня проинструктировали в агентстве, я вошла внутрь. Через открытые окна первого этажа в помещение проникает свет. Мурашки пробегают по моей коже.
Уинстон — отшельник, он не из тех, кто живет с распахнутыми окнами, и все же в воздухе витает запах океана, соленый и приторный. Здесь светлее, чем я ожидала, а раскованность обостряет мои чувства. Здесь всё доступно, ничего не заперто. Уинстон скорее всего знает об убийце из Ки-Уэста.
Почему он держит все открытым? Разве он не боится?
Я провожу пальцами по чистой мраморной столешнице. Хотя дом был построен более ста лет назад, его ремонтируют каждые несколько лет, поскольку это то, что Уинстон делает лучше всего. Ходят слухи, что он сам
