проводил некоторые ремонтные работы.
Я осматриваю столешницу в поисках инструкций, как проинформировало меня агентство, но на ней ничего нет, поэтому я обыскиваю дом.
Три комнаты, кабинет внизу, три спальни и еще один кабинет наверху. Все окна в общей зоне внизу распахнуты. У меня внутри все горит, пальцы чешутся, чтобы закрыть их, но это не мой дом. Это все принадлежит Уинстону. И если он вдруг предпочитает открытые окна, тогда я оставлю все как есть.
Однако, это кажется странным. Дженна, моя лучшая подруга, сказала, что он завесил окна газетами и опускал жалюзи. Почему все так… открыто?
Может это к лучшему. Даже если я не услышу, как кто-то приближается, это даст мне больше способов сбежать.
На кухне я проверяю холодильник из нержавеющей стали. Надо мной шипит механическое устройство, объектив камеры следит за мной, куда бы я не пошла. Я открываю дверцы холодильника — свежевыжатый апельсиновый сок, органические полезные блюда, протеиновые коктейли. Затем поворачиваюсь, внимательно осматривая потолок.
Через несколько футов стоит еще одна маленькая, черная камера в форме полусферы. Моя кожа горит. Дженна упомянула, что ему нравится наблюдать.
Но, по крайней мере, я могу использовать это как оправдание.
Я достаю небольшое устройство домашней безопасности, которое привезла с собой, и настраиваю его с помощью пароля Wi-Fi, предоставленного агентством. Большинство нападений произошли в его кабинете, поэтому я иду на первый этаж и ставлю его на каминную полку, между миниатюрным глобусом и набором старых книг.
— Ремеди Бассет. — зовет мужской голос, глубокий и раскатистый, это придает его тенору плавность.
Моя кожа вспыхивает и тут же остывает. Мой новый босс. Я поднимаю на него глаза. Он на целый фут выше меня, с широкими плечами и крепкой грудью. У него на лице есть щетина, но его кожа выглядит гладкой и безупречной, как будто он все еще слишком молод, чтобы быть разработчиком-миллиардером, сделавшим себя сам.
Он легко может сойти за человека под тридцать. Почти, как если бы у Уинстона был сын, наследник, о котором он не говорит. Его черные волосы слегка зачесаны по бокам, а на макушке уложены в беспорядочную прическу.
Такой стиль, из-за которого можно сказать, что ему известно, насколько он хорошо выглядит. Потом я замечаю оттенок седины у него на висках. Может быть, он и старше, но выглядит хорошо для своего возраста.
Его темно-карие, почти черные глаза пристально смотрят на меня. Темный неровный круг очерчивает внешнюю сторону одного зрачка, и эту же сторону другого пересекает линия. Веснушки на белках его глаз.
На его виске напрягается вена. Его рукава закатаны до локтей, а его жилистые мускулы напряжены. Его руки мозолистые и загорелые.
Значит отшельник всё-таки выходит из дома.
Он делает шаг вперед. Я вытягиваю пальцы вдоль тела, прикусывая внутреннюю сторону губы. Я коротко склоняю голову, как меня учили в агентстве, и протягиваю руку. Он всего лишь мужчина. Просто мой новый босс. Не имеет значения, что мы одни. Я справлюсь с этим.
Он берет меня за руку, обе его ладони обхватывают мои, и я заставляю свои губы улыбнуться. Но внутри у меня все кипит. У него хватает наглости унижать и калечить мою лучшую подругу, и он думает, что может пожать мне руку, как будто я ещё одна очередная жертва?
Не в этот раз.
— Кассиус Уинстон. — говорю я, повторяя за ним.
— Зовите меня Кэш. — я вежливо киваю.
— Кэш.
— Что привело вас в Ки-Уэст? — в его тоне есть что-то знакомое, отточенная непринужденность, которая заставляет меня с трудом сглотнуть, но я прогоняю эти мысли прочь.
Он напоминает мне моего отчима и сводного брата. Он полон самодовольных ухмылок и ровного тона, словно он не может сделать ничего плохого.
Пытаясь сдержать свой гнев, я поджимаю губы.
— Я выросла здесь.
— Где именно?
Я наклоняю голову. Почему его это волнует?
— Вы задавали эти вопросы своему последнему ассистенту?
— У меня не было к ней такого интереса, как к тебе.
Все внутри меня горит и ощущение бурлит у меня внутри. Я не знаю, как отнестись к этим словам, поэтому смотрю ему прямо в глаза, как будто не боюсь его. Эти темные веснушки под глазами изучают меня с лазерной точностью.
Я выпячиваю грудь вперед, выгибая спину, пытаясь заставить его посмотреть на мою грудь, но он даже дергается.
— Почему Ки-Уэст? — спрашивает он.
— Моя мама нашла хорошую должность преподавателя. А мой отчим какое-то время занимался экскурсиями на лодках со стеклянным дном.
— Поэтому ты не можешь уехать?
Мои пальцы сжались в кулаки. Вот урод.
— Зачем уезжать, если мне посчастливилось найти эту должность в LPA? — спрашиваю я с ноткой сарказма в голосе. — Мы благодарны вам за то, что вы заключили с нашим агентством договор о низкой арендной плате. Мы в долгу перед вами.
— Тогда, получается я держу тебя прикованной к этой горе?
Я стискиваю зубы вместе. Почему он задает мне эти вопросы? Уинстон игнорировал Дженну в течение нескольких месяцев, но теперь, похоже, он охотится за мной.
— Посмотри на меня. — приказывает он, его голос словно из стали.
Мое тело напрягается, но я тут же встречаюсь с ним взглядом. Его темные глаза горят, эти коричневые веснушки на белках завораживают меня. Они как изъяны, которые делают его прекрасным в своих несовершенствах. Шарик в одном глазу и тонкая ниточка в другом, как наживка и леска. Два глаза, преследуют меня, ожидая, чтобы выбраться наружу.
Я хлопаю себя руками по бокам. Надо держать себя в руках. Месть лучше подавать холодной, и этот мудак подавится моим льдом. Я заставляю свои губы растянуться в широкой улыбке.
— Мистер Уинстон.
— Кэш.
— Кэш. — повторяю я. — Честно говоря, я очень благодарна за свою должность. Что бы вам ни понадобилось, я сделаю все, что в моих силах. А если я не смогу, то найду кого-нибудь, кто сможет.
И я собираюсь заставить тебя заплатить за то, что ты сделал с Дженной.
— Хорошо. — говорит он, его губы кривятся в самодовольной ухмылке, как будто он каким-то образом смог прочитать меня.
Я должна быть лучше в этом. Подыгрывать ему, как будто я хороший, маленький ассистент. Кто-то, кем он может воспользоваться. Прямо как Дженна.
Но я не могу остановиться. Я хочу, чтобы он знал, что я ненавижу его. Я хочу, чтобы он понял мою ярость.
— Я просто прошу вас, не переходить со мной никаких границ. — говорю я прямо, мой голос звучит громче, чем раньше.
Я пожимаю плечами, прикрывая это любезностями.
— Я хочу быть
