изобретениях?!
— Вот увидите. Через пять дней вы узнаете о моем изобретении!
Все посмотрели на парня, как на того, кто слишком много на себя берет, не сказав ни слова. И Петя предложил:
— Ладно, давай так. Заключим пари. Моя идея против твоей. У кого получится лучше, тот и победил. Идёт?
На следующий день, Пётр решился над чем-то поработать. Он был уверен, что Сенька просто трепло и ничего не сможет сделать. И, сам того не подозревая, увлекся этим занятием, да так, что остановился лишь через четыре дня. Изучив различную литературу и воспользовавшись фантазией, он смастерил что-то вроде лампы с необычным каркасом.
Когда друзья встретились, он показал, над чем работал. А Сенька даже не появился. Странно, но даже по прошествии многих лет никто и ничего о нем не слышал. Он как будто сквозь землю провалился.
В сентябре Пётр принёс в школу эту лампу, чтобы показать, что провел летние каникулы не сложа руки. Все, кто видел этот прибор, не могли поверить, что это его работа. Но парень показал чертежи, которыми пользовался, и ни у кого не возникало сомнений в его правдивости. Учитель физики даже попросил одолжить ему устройство. Мальчик знал, что ему можно доверять, и отдал.
У преподавателя на этот счёт были свои планы: «Я показал твое изобретение хорошему знакомому, учёному. И он с коллегами заинтересовался. Понимаю, что я не имел права так поступать. Теперь они хотят запустить его в массовое производство».
* * *
Петя все так же лежал с закрытыми глазами и сладко мечтал. Тем временем Татьяна Петровна вытащила пирог из духовки и занялась супом.
Боль души
Боль… Сильная, невыносимая боль. Чувство, что тебя разрывают на сотни-сотни мелких частичек… или нет. Постойте! Нет-нет — все ни то… Ни так я хотел выразиться. Из меня будто в мгновение Ока вырвали, но что? Душу… или самого себя… И как это могло произойти? Как?
Всё это проносилось в голове Славика, стоящего на коленях возле бездыханного тела девушки, вокруг которого на асфальте растекалась лужа крови. Его блуждающий взгляд был полон ужаса от всего пережитого, губы дрожали в лихорадочном движении, всего трясло, мелкая дрожь пробивала тело, не давала покоя. Ещё несколько минут назад, его жизнь текла своим чередом и не предвещала ни чего плохого, что могло нарушить тот покой, который царил вокруг. Ещё несколько минут назад гуляли, радовались жизни, веселились, и в приподнятом настроении готовились к предстоящему событию — торжеству, свадьбе. Долгожданному, который бы скреплял их любовь навечно. А теперь… вот сейчас…. Бездыханное тело той, которая была ему дороже всего на свете. Придя в себя, он уже мысленно проклинал свой выбор — пойти домой более короткой дорогой. Он в самом кошмарном сне предположить ни мог, такой исход своего решения. То, что произошло было абсурдно, дико, нелепо и вместилось всего в несколько мгновений, в которых вся человеческая жизнь, когда смерть являет свой незримый лик.
Грабитель выскочил не заметно, появился словно из-под земли. Подбежал к ним, приставил нож к горлу девушки и резко потребовал деньги. Уже отпуская ее и хватая сумку, неожиданно ударил ее ножом в живот… Зачем?? Почему!? И убежал… А он стоял с остекленевшим взглядом и даже не предпринял попытку сделать хоть что-то, чтобы всего этого ни произошло. Опомнившись только тогда, когда все закончилось, опустился на колени около тела любимой, и уставился на нее. Он чувствовал, как холодея и бледнея на глазах та, которую он любил, которая любила его, прощается с жизнью. Она смотрела на него сквозь пелену слёз, прерывисто, тяжело дыша. Только произнеся последние слова, умерла.
— Ты ни в чем не виноват, — донеслось до него.
Не контролируя себя, с трясущимися руками, он прильнул к ее телу, уткнулся лицом в грудь, закрыл глаза, прислушался к биению сердца, желая обрести хоть какую-то надежду — а вдруг жива…. Ни звука…. Ни малейшего намека на теплящуюся жизнь. Всё кончено….
Неужели смерть поглотила ту, которая вот только сейчас, ещё несколько мгновений назад чаровала его полнотой жизни, признавалась в любви, ту, которая была для него воплощением всего на свете. Мертва… Как же так…. Почему… зачем….
Издалека доносились какие-то голоса. Он даже ни обратил внимание на полицейского, на его речь, на его жесты, назойливый взгляд, а лишь тупо уставился на него. Догадавшись в чем дело, полицейский схватил юношу за плечи, начал трясти, пытаясь вернуть в реальность, обомлевшего от нахлынувших чувств.
— С вами все в порядке?
— А? Да-да…. Но она… — еле слышно, невнятно пробубнил Славик.
— Вижу…. Ей уже не помочь…. Сожалею, — скорбно произнес человек в форме. И только сейчас до него дошёл смысл всего происшедшего и происходящего. Нервы не выдержали, разревевшись как маленький ребенок, упёрся лицом в плечо полицейского.
— Я… Я ни смог… ни смог… — сквозь всхлипы пробивались слова. — Ни смог спасти! Ни смог…
— Понимаю… Понимаю, — успокаивал его как мог полицейский. — Понимаю…
Так продолжалось ни долго. От пережитого потрясения Славик потерял сознание, и вот-вот готов был упасть навзничь на мокрый асфальт. Вовремя удержав падающего, полицейский усадил на близ находящуюся скамейку, и вызвал скорую помощь.
***
Прошло три дня.
Он стоял возле ее могилы, а сердце сжималось от горя, душу тревожили воспоминания. В памяти явственно вставали картины счастья, любви.
— Давай быстрее, давай же любимый, — она неслась впереди него по зелёной поляне, в красивом, белоснежном платье. И излучала, не забываемую радость. Солнце ярко освещало ее прелестное лицо. Тем самым, предавая этому чудесному дню, ещё больше счастья. И вдруг все меняется…. В его руках Ксения, не подающая признаков жизни, с красным пятном на платье. На улице проливной дождь, ото всюду доносятся крики, но их не разобрать. Даже если очень постараться. Резко всё поглощает появившееся тьма, наступает мрачная тишина.
Кажется будто умерла любовь…. И в воспоминании…. В какой-то миг промелькнула мысль о суициде. Дурная, дикая, грешная мысль о самоубийстве. Нет. Только ни это — жить ради них обоих, ради любви.
Встреча на мосту
Щедро разукрашенный город сиял огнями, пульсировал, рябил и мельтешил многоцветной шумной суетой. Но она только еще сильнее раздражала его нервы, превратившиеся в оголенные провода, разжигала и без того невыносимую душевную (да и телесную) муку. В 23 года внутренняя тоска легко приобретает глобальные, вселенские масштабы. Он влюбился — безответно и безнадежно. Какое ему теперь дело до праздника жизни? Он далеко, на другой планете, один на один со своей личной
