Рыкнув, я вернулась во дворец, быстро прошагала в ближайшую гостиную — небесную — и схватила кресло с посеребрёнными подлокотниками и резными ножками. Раз император забрал моё кресло, я возьму его кресло.
С прижатой к груди добычей я пронеслась мимо слегка оторопевших караульных и снова оказалась на улице. Не оглядываясь (я же на законных основаниях добычу тащу!), прошагала к башне, взбежала по лестнице и быстренько поставила кресло перед секретером.
Оно не подходило к мебели, но это тоже кресло, и император не сможет забрать его с верхнего этажа башни Элора.
Усевшись, я потянулась к перьям и ругнулась: вот нет между мной и Элором полной связи, а я вещи ворую, как он! Хуже даже: не для коллекции, а так. Драконы собственники, но меру тоже надо знать, особенно когда дело касается правящих… а я теперь тоже правящая.
Отогнав эти неудобные мысли, я взялась за бумаги. Я даже начала снова в них вникать, но…
Бах! Бах! Бах! — дверь содрогнулась от ударов.
Похоже, у Элора очень странное представление о том, что такое выходной.
* * *
— Нет, ну как они могут даже думать такое? — возмущался Элор. — Как у них язык повернулся сказать такое?
— Я, конечно, тебе очень сочувствую, но объясни мне, зачем ты раздеваешься?
Элор как раз сбросил камзол на мою кровать и уже схватился за золотые пуговицы жилетки.
Явился он ко мне пожаловаться на родных: они посмели пояснить счастливой только что оденеившейся паре, что золотая истинная пара — то есть они — самая лучшая жертва для закрытия перехода между мирами.
Впрочем, Элор злился и на то, что Валерия, узнав о новых обстоятельствах, и не подумала как-то помочь ему найти избранную. Всё же в её упрямстве и отсутствии страха перед драконами есть и положительные стороны.
— Все словно с ума посходили! — фыркнул Элор и, расправившись с пуговицами жилетки, принялся расстёгивать воротник рубашки.
Пустила я Элора сюда только потому, что он притащил с собой моё кресло (и теперь получается, я просто так украла кресло у императора, переместившего моё кресло вместе с Элором!), а он не преминул воспользоваться моей добротой.
Я же проявляла завидное терпение:
— Ты сам сказал, что пока их никто приносить в жертву не собирается, рассматриваются другие варианты.
— Да, они думают, как защитить Пат Турин от демонов, как лучше патрули организовать…
— Разумно.
— Да глупость всё это! — рыкнул Элор и с треском сорвал с шеи платок, тот пеплом осыпался с его пальцев. — Глупость! Эти демоны убивали правящих драконов здесь, в этом самом дворце-цитадели! Они уничтожили озаранских принцев в их доме! Они разнесли Академию драконов — а она эквивалентна цитадели! А эти дураки надеются защитить Пат Турин силами разных, конфликтующих между собой стран? Бред! Мало того, что там будут сновать сотни существ, каждого из которых могут подкупить или начинить тварями Бездны, так ещё единства в рядах нет. А представь молодых драконов разных родов на посту? Да я бы медяка не поставил на то, что эта злосчастная печать с такими защитниками продержится месяц, не то что постоянно.
— Ты предвзят, — возразила я, но… в его речи было слишком много неприятной правды: чем больше разнородных живых существ — тем выше риск предательства или какой-нибудь подмены, потому что каждый сам за себя.
— Да, я предвзят! Потому что дело касается всего мира в целом и моего брата в частности. И я считаю, что уже сейчас мы должны думать, как спеленать ледяную истинную пару в случае, если нам понадобится жертва для печати!
Я промолчала. Взлохмативший волосы Элор продолжил метаться по моей комнате:
— Надо подготовиться, надо позаботиться о том, чтобы Саран со своей денеей не нашли союзников. Это сейчас у них натянутые отношения с Озараном, к тому же они могут быть связаны с Культом, но потом, потом… Ох, как же всё сложно!
Не то слово: дракон с денеей — это настоящие машины для убийства. Планировать их отлов и принесение в жертву — бесспорно сложно.
Элор уселся на кровать и исподлобья посмотрел на меня.
— Халэнн, ты ведь меня понимаешь?
— Да, я бы весь мир отдал, если бы это могло спасти мою семью.
— Понимаешь, — вздохнул Элор и, облокотившись на колени, склонил голову. — Вроде я бронированным стал, а сил всё равно не хватает. Недостаточно, чтобы всех уберечь.
— Полагаю, теперь Арендар и Валерия сами могут себя уберечь. Они сильнейшие существа Эёрана.
— А впереди война, и сильнейших бросят на врага в первую очередь.
— Это дракон с денеей, почти мистические создания.
— Это прежде всего мой младший брат и его глупая маленькая избранная.
В голосе Элора прозвучала такая тоска, что мне стало неловко спорить.
Тем более, я его понимала.
Как бы ни сложились обстоятельства, даже если бы Халэнн нашёл себе денею, для меня он оставался бы любимым братом, о котором я беспокоюсь, а потом уже всё остальное.
Элор поморщился:
— Мне не нравится, что отец вообще затрагивает тему жертвоприношения в отношении Арена. Он, конечно, помог мне с отбором, когда появилась такая возможность, но я знаю, что если на карте будет стоять остальная семья и жизнь империи, отец согласится пожертвовать одним из сыновей.
— Если исходить из этого, то твой отец будет делать всё возможное, чтобы в случае жертвоприношения твой брат и его денея спаслись, ведь если они умрут, нам придётся иметь дело с ледяным драконом и его денеей. Саран озаранец, озаранцы всегда недолюбливали империю из-за того, что их выбили из спорных земель и не дали им превратиться в ещё одну империю.
— Ох, надеюсь, отец думает так же, — Элор улыбнулся. — Спасибо, что пытаешься утешить.
— Вообще-то я просто разговариваю.
— Хм… — глубокомысленно выдал Элор и рухнул спиной на мою кровать, раскинул руки.
— Ты не собираешься уходить?
— Ты собираешься меня выгнать?
Резкую и опасную вспышку раздражения я подавила: пусть лежит, здесь он хотя бы на виду, под присмотром, не творит ничего безумного вроде раздевания девушек, не домогается до Валерии с требованием сдать его избранную…
— Не собираюсь, — уверила я. — Просто поинтересовался, вдруг у тебя дела.
— А у меня сегодня тоже выходной, — прямо по камзолу Элор перекатился на бок, подпёр ладонью щёку и уставился на меня. — Решил провести его с эстетическим удовольствием.
Что, как я понимаю, значило «будут смотреть на тебя, хоть тресни».
В принципе, мне не жалко. Поэтому я кивнула и вернулась к документам.
Элор смотрел.
Смотрел…
Он и правда меня разглядывал, да так неотрывно, что я постоянно чувствовала на себе его взгляд.
