Не исключаю, что, возможно, я ошибаюсь, и мне просто не везло в общении. Но свои взгляды я строил исходя из своего личного опыта. При этом надо добавить, что все эти выводы (и я понимал это всегда) верны рамках закона больших чисел. Не устану повторять, что из этих правил есть исключения. Причем, очень яркие. И они тоже встречались мне. Но почему-то этих людей я воспринимал именно как отдельных личностей, а не представителей их этносов. И я испытывал признательность и уважение к ним лично, сохраняя негативное отношение к соответствующим этносам.
В этом же ряду стоят и блестящие мусульманские аристократы духа, перед которыми я преклоняюсь, но которые встретились мне довольно поздно, когда мои взгляды уже были сформированы другими представителями этой общности.
Не стану также призывать кого-либо разделить мои взгляды. И еще раз повторю Высоцкого «Колея это только моя. Выбирайтесь своей колеей». Тем более, что сейчас я говорю о тех взглядах, которые сформировались у меня к концу 1970-х годов. Взглядах конкретного человека с конкретным жизненным опытом. Взглядах, которые тогда еще не были политическими, а были, что называется «бытовыми».
И это было то, что называют «бытовым национализмом» в чистом виде.
Интересно, что из моего тогдашнего личного опыта совершенно не следовал антисемитизм. С «еврейским вопросом» лично я столкнулся, учась на Механико-математическом факультете МГУ, на вечернее отделение которого, я поступил, желая получить второе высшее образование.
Мех-мат, как известно, является одним из самых трудных факультетов МГУ. И, если рассматривать его как отдельный ВУЗ (а факультеты МГУ это большее, чем иной самостоятельный институт), то этот ВУЗ можно было назвать самым трудным в СССР. Например, из нашего потока не смогли справиться с трудностями и бросили учебу многие, даже закончившие такие солидные институты, как МИФИ.
И в такой ситуации максимального интеллектуального напряжения особенно остро ощущались все мелочи, имеющие отношение к учебе. В частности, было очевидно явно комплиментарное отношение евреев преподавателей к евреям студентам. И весьма строгое их отношение к студентам иных национальностей.
Это было обидно. Но мне, откровенно, было на это наплевать. Я пошел на Мех-мат за знаниями, а не за оценками в дипломе.
Однако, в это же самое время сложилась весьма драматичная ситуация в нашей семье. Мой отец по долгу службы (он тогда был начальником отдела научной информации НИИ Механики МГУ) пытался воспрепятствовать передаче за рубеж одной очень важной разработки.
Осведомленный читатель наверняка слышал о торпеде «Шквал». Эта чудо-торпеда способна идти к цели со скоростью до 400 км/час. Так вот, так до сих пор не принятая на вооружение, эта торпеда построена далеко не на самой оптимальной реализации одного принципа, характеризующего возможности движения тел в воде. Гораздо более результативное изделие было создано и испытано еще в 1979 году (кстати, скорость подводного хода модели тогда достигла на натурных испытаниях в Севастополе 450 км/час).
При этом создатель подобного чуда ставил себе задачу сделать не только сверхскоростную торпеду, но и сверхскоростную подводную лодку. Чего сейчас сделать даже не пытаются.
Даже дилетанту очевидно, какая революция в военно-морском деле последовала бы в случае реализации данных задумок. И кто бы стал «хозяином океанов». Им бы стал первым принявший все эти изделия на вооружение.
Однако, некая группировка, прямо скажем научно-мафиозная, по своим соображениям решила разработку и внедрение этого изделия блокировать. И одновременно вывезти (не без выгоды для себя, любимых) основные ноу-хау за рубеж. Отцу было «за державу обидно», и он попытался блокировать эти замыслы, поддерживая создателя упомянутого изделия в его борьбе с упомянутым научно-мафиозным кланом.
В итоге борьба закончилась с нулевым счетом. Ноу-хау за рубеж не вывезли, но и в СССР не внедрили. Создатель умер от инфаркта. А отец был уволен. И на старости лет снова стал простым инженером, скатившись с довольно высоких ступенек карьерной лестницы.
К тому времени я закончил Мех-мат, но, несмотря на два высших образования, зарабатывал мало. Крах отцовской карьеры подорвал финансовое положение семьи, и мы с младшим братом вынуждены были помимо наших основных занятий еще и пойти подрабатывать дворниками.
Причем здесь евреи? – спросите вы. Да при том, что этот научно-мафиозный клан состоял из евреев и еще нескольких «других инородцев». Справедливости ради, надо отметить, что им помогало несколько русских адмиралов. Которых научные мафиози пообещали за это сделать докторами наук
Читатель, ты заметил, как скучно и буднично я пишу об этом эпизоде? Это для того, чтобы собственными эмоциями не помешать твоему собственному восприятию этих событий.
Делай выводы сам.
А я расскажу, какие выводы сделал я.
Во-первых, я возненавидел еврейскую мафию. И это сделало мой бытовой антикавказский национализм политическим убеждением, распространявшимся на всех инородцев без исключения.
Во-вторых, я стал искренне презирать это «могучее государство», которое не в силах защитить свои интересы от сплоченной неформальной группировки. Это гнилое государство, которое, несмотря на своих «могучих» силовиков и «всесильное» КГБ, не может даже пальцем пошевелить в собственную защиту. И если бы не усилия моего отца вообще бы просрало такое ноу-хау, после получения которого США может быть и подумали еще, начинать эту «перестройку» или просто стереть с лица земли своего тупого противника.
Так я стал убежденным националистом. Национал-популистом и антигосударственником, дополнил бы я теперь. Но тогда я этого еще не понимал. И просто начал искать возможности реализовать свои взгляды. Такие возможности вскоре представились. Я стал участником неформального кружка молодых ученых, которые на добровольных началах помогали бороться с проектом переброски северных рек в Среднюю Азию.
Про этот проект Г. Киссинджер (или З. Бжезинский, сейчас точно не помню) сказал: «Раздавленная 400-миллиардным бременем авантюры переброски Россия рухнет без наших ракет» (кстати, сейчас эту авантюру пытается реанимировать Ю. Лужков, что характеризует его исчерпывающим образом).
Что характерно, сама переброска была не нужна ее лоббистам. Просто они рассчитывали украсть миллиардов 40. А для обеспечения этого бессмысленно зарыть в землю остальные 360 миллиардов. Что соответствовало обычной практике того сволочного министерства. Да и теперешних «великих строителей» желающих повторить опыт своих предшественников из совка.
А тогда мы частным образом выполняли практически работу нескольких институтов и помогали группе писателей и ученых аргументировать в директивных органах борьбу с этой авантюрой. Которую лоббировали кавказцы (во главе с зам главы Минводхоза Полад-Заде), азиаты и евреи.
Тогда мы выиграли.
Но наши противники насторожились. И именно тогда началась под руководством небезызвестного «прораба перестройки» А. Яковлева борьба с «русским национализмом».
