идем по коридору.
Но когда подходим к дверям наших квартир, она говорит:
— Поскольку ты не знаком с правилами спортзала, позволь дать еще один дружеский совет о том, как стать хорошим соседом: если держишься за дверную ручку, закрывая дверь, она не будет хлопать так громко.
Я поворачиваю голову, чтобы встретиться с ее пристальным взглядом.
— Что?
— Ты хлопаешь дверью каждый раз, когда входишь и выходишь. Это немного раздражает.
Теперь она издевается надо мной, да? Наверняка издевается. Я здесь всего два дня. Сколько раз мог хлопнуть дверью?
Я открываю дверь ногой.
— Кстати, о резких звуках, я действительно кое-что слышал этим утром. В здании есть проблемы с кошками?
Ее глаза сужаются.
— Проблемы с кошками?
— Сегодня утром я проснулся от звука, который, как предполагаю, был воем умирающей кошки. Но полагаю, кошка не знала бы всех слов песни Тото, так что, возможно, я ошибаюсь, не так ли?
Ее щеки приобретают глубокий румянец, когда та упирает руки в бока.
— Никогда не было жалоб на мое пение до того, как ты переехал сюда.
— Возможно потому, что предыдущий сосед был слабослышащий.
Она усмехается.
— Ну, она, конечно, не хлопала дверью так сильно, что вся моя квартира задребезжала.
Смешно. Как может незнакомый человек оказывать на меня такое воздействие? Обычно я не веду себя так с людьми, особенно с теми, кого не знаю. Пиар-агент надрала бы мне задницу, имей возможность видеть и слышать происходящее прямо сейчас. Я должен опустить голову и держаться подальше от глаз общественности, не привлекать к себе лишнего внимания.
По опыту могу знать, что эта сумасшедшая девушка могла бы записывать меня или наш разговор на диктофон, и завтра с утра я снова буду во всех новостях.
Вместо того, чтобы продолжать это дальше, я заканчиваю тем, что захожу в квартиру.
И, возможно, ненамеренно хлопаю дверью. Или намеренно?
— У тебя есть какие-то вопросы?
Мой взгляд блуждает по раздевалке.
— Здесь есть холодные ванны?
Тренер кивает.
— Мы только что отремонтировали помещение, и предоставляем горячие и холодные ванны.
— Как раз вовремя, босс, — мужчина с медными кудрями выходит из душевой с полотенцем, низко обернутым вокруг талии. — Тренер слышал, какая замечательная арена в Сиэтле, поэтому позаботился о том, чтобы провернуть такое же и здесь.
— Неправда, — тренер тяжело вздыхает. — Трентон Уорд, это Стивен МакКинли.
Я протягиваю руку, но тот притягивает меня к себе, обнимая. Полотенце соскальзывает, и он не предпринимает абсолютно никаких усилий, чтобы хотя бы попытаться дотянуться до него и прикрыться.
Тренер фыркает, поднимает полотенце с пола и бросает в него.
МакКинли оборачивает полотенце вокруг шеи.
— Рад видеть тебя в команде, чувак.
— Господи, Мак. Не отпугивай нашего нового вратаря своим гигантским чудовищным шлангом между ног.
Еще один мужчина выходит из душа с полотенцем, туго обмотанным вокруг талии. Уже радует.
МакКинли ухмыляется.
— Эй, я просто хотела показать, что ковер подходит к шторам[4]. Люди задаются вопросами.
— Буквально никто этого не делает, — он пожимает мне руку, как нормальный человек. — Джейсон Стамос. Приятно познакомиться.
Я изучал игроков перед приездом в Джерси-Сити. Стивен «Мак» МакКинли — левый крайний нападающий, а Джейсон «Стамс» Стамос — защитник. У команды впечатляющий стартовый состав и этот сезон выглядит многообещающим для них.
Думаю, сейчас и для меня тоже.
МакКинли прикрывает рот ладонями.
— Эй, Крам Кейк. Перестань дрочить в душе и иди сюда, чтобы познакомиться с нашим новым вратарем.
Стамос хихикает.
— Не зли его, Мак. Он сегодня в дерьмовом настроении.
— Когда у него не бывает дерьмового настроения?
Тренер трет переносицу.
— Что ж, оставлю тебя знакомиться с парнями. Если возникнут какие-либо вопросы, не стесняйся обращаться.
— Спасибо, тренер.
Он сжимает мою руку.
— Рад видеть тебя в команде.
Я киваю.
— Счастлив быть здесь.
После того, как тренер выходит из раздевалки, высокий бородатый мужчина выходит из душа и свирепо смотрит на МакКинли.
Александр Крумкачев. Капитан команды и центровой. Один из лучших игроков на данный момент в НХЛ.
— Добро пожаловать в команду, — он пожимает мне руку. — Сожалею о том, что с тобой случилось.
Отлично, решил сразу обратить на это внимание всех присутствующих в комнате.
Я небрежно пожимаю плечами, как будто то, что меня предали, а затем продали другому клубу, не искалечило.
— Что есть, то есть.
Крумкачев качает головой.
— Здесь тебе не нужно беспокоиться о подобном дерьме. Ты теперь один из нас, часть семьи.
Я думал, последняя команда была моей семьей.
Посмотрите, чем это обернулось.
— Все, чего я хочу, — это играть в хоккей, — говорю я.
— И ты, черт возьми, будешь играть, — МакКинли хлопает в ладоши. — Это чертовски отличный сезон, ребята. Я уже чувствую запах победы.
Я сам лично позабочусь об этом.
Нужно доказать всем, чего я стою и терять больше нечего.
ГЛАВА 3
Кэссиди
Будильник звонит ровно в 5:00 утра.
Время шоу.
Я включаю Bluetooth и увеличиваю громкость настолько, насколько могу. Сегодняшнее утреннее выступление я выучила наизусть. Никто не может брать высокие ноты так, как Энн Уилсон, но стоя одна в душе, я чертовски стараюсь.
Улыбка расплывается по лицу, когда я направляюсь в ванную. Если сосед может слышать пение через стену, значит, наши планировки зеркально отражают друг друга, так что его ванная и спальня находятся прямо по другую сторону от моей. Я долго принимаю горячий душ, позволяя пару по-настоящему разогреть голосовые связки. Одна песня превращается в пять, и после концерта я чувствую себя удовлетворенной и готовой к новому дню.
Кем этот мудак себя возомнил, хлопая дверьми и используя тренажеры в спортзале с таким самодовольным видом?
— Доброе утро, Кэнди, — я распахиваю дверцу ее клетки. — Как тебе спалось?
Она перепрыгивает через жердочку и наклоняет голову.
— Сегодня точно произойдет прорыв. Я собираюсь писать. Чувствую это, — я плюхаюсь в желтое плюшевое кресло и открываю ноутбук. — Собираюсь писать много, действительно много, и ничто меня не остановит.
Расправив плечи, жду, когда слова дойдут до меня.
Проходит пять минут, и я тянусь за телефоном.
— Мне нужно вдохновение. Вселенная, пошли что-нибудь вдохновляющее.
Я нажимаю на иконку TikTok, надеясь наткнуться на что-нибудь, способное пробудить творческий потенциал.
— Хоккей.
Взмах.
— Хоккей.
Взмах.
— Еще хоккей.
Я издаю громкий стон. Читатели сейчас переживают эпоху хоккейных романов, и я, хоть убей, не могу понять почему. Спорт ведь такой скучный. Мужчины возводят спортсменов на пьедестал, а общество платит им так, словно те нашли лекарство от рака. И за что? Потому что они
