лишь прибавочного продукта. Сначала была продразвёрстка, которая в равной мере касалась всех производителей, а не только крестьян и продовольствия. Затем в более стабильном государстве эту роль стали выполнять Госплан СССР, Госснаб СССР и Минфин СССР, устанавливая директивные показатели и выделяя для их исполнения материальные ресурсы. Всё подсчитано. Реальность и обстоятельства позволят отклониться отдельным предприятиям ±1–3%, что в целом по стране в пределах статистической ошибки. Прибавочный продукт, а с ним и прибавочная стоимость и труд изъяты на стадии формирования и исполнения плана.
Проще говоря, тезис “От каждого по способности – каждому по потребности” в сфере управления экономикой развивается в простую и логически очень взаимосвязанную конструкцию. Логически выстраиваются опорные основы модели: нужно определить уровень “работы по способности”, установить директивный план по производству индивидуально для каждого из десятков миллионов хозяйствующих субъектов в СССР, нормы труда для каждой профессии, вида работ и квалификационного разряда для каждого из примерно 100 млн работающих. Эти показатели в основе своей отражают понимание государственным органом управления уровня способности к труду каждого человека и предприятия с учётом технологического оснащения и одновременно формируют основу для определения уровня его потребления.
При социализме каждый, кто хочет потреблять, должен работать – “Кто не работает – тот не ест!”. Выполнение директивного плана и установленных норм труда и закрепляет эту позицию. Если работаешь, имеешь денежный доход в форме тарифной ставки, установленной в соответствии с присвоенной тебе профессией, квалификацией и видом выполняемых работ. Не работаешь – тунеядец, который со временем отправляется на принудительный, а нередко реально бесплатный труд. А вот если выполняешь и перевыполняешь производственные задания, то имеешь право на потребление из общественных фондов. Передовики получают путёвки в пансионаты и санатории, при получении квартир или дачных участков первый вопрос – как с трудовыми показателями… На первом этапе потребление – “по труду”, который имеет для общества разную ценность, поэтому тарифы оплаты труда дифференцируются с учётом условий, характера, квалификации труда и политики государства. Здесь тоже полно практически очень труднорешаемых проблем. Самое непонятное для обычного человека: почему на одинаковых работах в гражданском и оборонном машиностроении тарифы разные? Почему рыбаки, моряки и т. д. в рыбном, морском, речном и военно-морском флоте имеют разные тарифные сетки оплаты труда, формирующие в конечном счёте разницу в зарплате в 1,5–2 раза?
Есть и другая сторона дела. Общественная значимость труда в обычных (не военных или чрезвычайных) условиях жизни, примерно одинакова (брюки, ботинки, мыло, часы… нужны не меньше, чем хлеб и овощи, а тем более снаряды и пушки), поэтому основные, первичные доходы работников, семей и юридических лиц должны выравниваться каждый в своём слое. Уровень, по которому выравнивается базовое потребление, определяется потребностями простого воспроизводства (потребление должно быть достаточным для сохранения сложившегося уровня жизнеобеспечения. Именно этот уровень и должен покрываться тарифной частью зарплаты. Если человек и коллектив перевыполняют централизованно установленные государством усреднённые нормы труда, все получают дополнительные деньги на увеличение потребления – премии, надбавки, строительство жилья.
Здесь первая проблема: простое воспроизводство не даёт развиваться, начинается “застой”. Нужно обеспечить расширенное воспроизводство, только при таком типе воспроизводства возможно развитие техники, технологии, рабочей силы, что в конечном счёте приводит к появлению новой продукции нового качества. Но на всё это нужны ресурсы и финансовые, и научные, и производственно-технические и материальные… Всё это в большом дефиците.
В результате расширенное воспроизводство жёстко регулируется государством путём централизованного определения государственных приоритетов и распределения всех видов ресурсов в соответствии с выбранными приоритетами. У физических лиц и домохозяйств личный трудовой доход дополняется нормированным потреблением из общественных фондов потребления (образование, культура, медицина, жильё, ЖКХ, общественный транспорт). Всё это потребление с финансовой точки зрения для государства стоит немало, а конкретному потребителю (человеку или предприятию) достаётся практически бесплатно.
Здесь оговорка – бесплатно в смысле финансовом, но не политическом и поведенческом. Для получения поощрения необходимо добиваться не только высоких трудовых показателей, но и обязательно быть политически и персонально лояльным к власти, активно поддерживать руководство на всех уровнях, проявлять инициативу в доступе к телу партийно-профсоюзных вождей.
Понимание, что модель нашей экономики базируется на неприемлемом на новом этапе развития, явно устаревшем тезисе о необходимости сохранять дешёвую рабочую силу, сохранении низкой цены труда и полном изъятии прибавочного продукта, у меня сформировалось, когда я приступил к обязанностям министра труда СССР. До этого, может, немного самонадеянно, считал, что вполне свободно ориентируюсь в круге экономических, организационных и управленческих проблем предприятий практически всех отраслей и буду полезен при выработке мер по улучшению управления народным хозяйством.
На меня такой вывод произвёл ошеломляющее впечатление. Во-первых, он полностью разрушал всё моё мировоззрение, сформированное советской системой образования, комсомольской работой, членством в КПСС, партийно-советской пропагандой… Во-вторых, глубоко задумался о собственной роли в этой работе: что я должен делать? Укреплять ли базовые основы действующей модели, практически предпринимать шаги по сохранению низкой стоимости труда и рабочей силы? Или действовать прямо противоположным образом – всеми возможными шагами добиваться роста стоимости труда человека, создавать рынок труда – единственное реальное мерило стоимости рабочей силы, повышая и уровень доходов, и социальные гарантии на рынке труда.
Много обсуждал я свои сомнения с Л. Абалкиным, Г. Поповым, П. Кацурой, В. Павловым, А. Аганбегяном. Конечно, я не мог ставить вопрос так открыто, как изложил сейчас. Существуют и другие способы задавать правильные вопросы. Но в результате пришёл к твёрдому выводу – буду бороться за рост стоимости труда, это в интересах развития страны, хотя и не всегда совпадает с возможностями экономики и правительства. Собственно, все мои действия, подготовленные законы и решения были строго направлены на цель, которую для себя считал личной и которую реализовывал в рамках или за рамками поставленных перед Министерством труда задач.
Партия поставила задачу как политическую установку – без детализации. Задача была поставлена в общем виде: улучшение управления экономикой с целью более полного раскрытие её потенциальных возможностей и инициативы трудящихся. О более глубоких проблемах перестройки всей модели экономики вслух ещё никто не решался говорить
Пожалуй, академик Л. Абалкин первый на официальном уровне задал вопросы, подводящие к выводу о более глубоких причинах кризиса, чем модель и методы управления. Но сколько-нибудь серьёзной поддержки он не получил и даже подвергся остракизму однопартийцев на всех уровнях. Спас его Н.И. Рыжков, пригласив работать в своём правительстве заместителем председателя по перестройке.
То, что вышеизложенные административные меры по планированию, распределению и выделению ресурсов для развития опутывали и человека, и предприятие по рукам и ногам, было ясно практически всем и понимание того, что развитие
