находят там тело отца и предают земле»[28]. Отец Ломоносова так и не узнал о его научных достижениях и карьере.
Отечество по достоинству оценило труды и таланты М. В. Ломоносова. Крестьянский сын окончил свои дни ученым с мировым именем, профессором в чине статского советника (чин 5-го класса с обращением «Ваше Высокородие»), признанным поэтом, владельцем имения и большого дома в Петербурге. Непоколебимая воля, стремление к знаниям, желание самому вершить свою судьбу позволили Ломоносову вырваться из круга привычных крестьянских забот, уготованного ему происхождением, и добиться поистине фантастических успехов на научном и множестве иных поприщ. Выбор, сделанный Ломоносовым на свой страх и риск в молодом возрасте, дал ему возможность прожить настолько яркую и нетривиальную жизнь, что и по сей день она будоражит воображение его соотечественников.
Много лет спустя крестьянский сын и ученый с мировым именем Ломоносов напишет такие стихи о науке:
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладком и в труде.
Годы учебы в Москве и Санкт-Петербурге
15 января 1731 г. 19-летний М. В. Ломоносов был зачислен в Славяно-греко-латинскую академию в Москве. Это учебное заведение, основанное в 1687 г., размещалось в центре Москвы в Заиконоспасском монастыре. С 1814 г. оно называлось Московской духовной академией и семинарией. В ней учились поэт Антиох Кантемир, математик Леонид Магницкий. В 1919 г. заведение было закрыто, возобновило работу в 1946.
В 1615 г., почти на 70 лет раньше Славяно-греко-латинской академии, была основана Киево-братская школа при Богоявленском монастыре (сейчас Киевская духовная академия и семинария). Это были старейшие и лучшие во времена Ломоносова учебные заведения, готовившие богословов.
Мало известно о том, как Ломоносов смог поступить в Славяно-греко-латинскую академию. В его биографиях обычно писали так: «в Москве, в сем городе, многолюдном и обширном, не имел он ни пристанища, ни знакомого. Начальник обоза знакомит его со старцем Заиконоспасского монастыря, который помещает его в училище»1.
Я. Штелин в первой биографии Ломоносова рисует еще более драматическую картину: «В Москве, где у него не было ни[29] души знакомых, спал он первую ночь на возу. Проснувшись на заре, стал он думать о своем положении и с горькими слезами пал на колена, усердно моля Бога ниспослать ему помощь и защиту. В то же утро пришел господский дворецкий на рынок закупать рыбы. Он был родом с той же стороны…»[30].
Но эта версия вызывает сомнение. Известно, что прибыл Ломоносов в Москву в начале января, остановился у односельчанина, приказчика Я. Пятухина и начал хлопотать о поступлении в академию. Забегая вперед, отметим, что и у него Ломоносов занял деньги, не ясно только, единовременно или по частям в ходе учебы в Москве. Отдал занятые 7 руб. через 6 лет, когда получил 300 руб. на путевые расходы для поездки в Марбург. Я. Пятухин как раз приехал в июле 1736 г. в Петербург, за несколько недель до отъезда Ломоносова в Германию[31]. Сам Ломоносов писал, что жил в Москве у подъячего Сыскного приказа Ивана Дутикова. Поморы жили и в Москве, и в Санкт-Петербурге: служили, торговали, работали. Связи с односельчанами поддерживали всю жизнь. Наверняка, отправляясь в Москву, Ломоносов имел несколько адресов для постоя и какие-то планы на учебу.
При поступлении Ломоносов назвался сыном дворянина из Холмогор и скрыл свое крестьянское происхождение. Указом Синода от 1723 г. велено было «помещиковых людей и крестьянских детей, также непонятных и злонравных, отрешить и впредь таковых не принимать». Документов о дворянском происхождении у него не потребовали.
Программа Академии была рассчитана на подготовку богословов. Изучались, кроме латыни, церковнославянский язык, география, история, катехизис, арифметика. После окончания первых четырех (из 8) классов ученики должны были читать, писать и говорить свободно по латыни. Далее учились стихотворству, сочинению и красноречию. Два последних класса изучали философию и богословие. Знания проверялись регулярно, по субботам нерадивых учеников секли.
Учился Ломоносов прилежно и показал успехи, особенно в латыни и греческом языке. Через год уже писал латинские стихотворения. За первый год учебы прошел программу трех классов, всего проучился в Академии около четырех с половиной лет. Получил доступ к семинарской библиотеке и перечитывал в свободное от классов время все бывшие там книги – богословские, философские, исторические[32].
Только неутомимая жажда знаний позволила Ломоносову выдержать довольно суровые условия. Влиял на него и фактор возраста: поступил учиться в 19 лет, поехал в Петербург 23-х лет. Он позже писал: «Обучаясь в Спасских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодолимую силу имели. С одной стороны, отец, никогда детей[33] кроме меня не имея, говорил, что я, будучи один, его оставил, оставил все довольство (по тамошнему состоянию), которое он для меня кровавым потом нажил и которое после его смерти чужие расхитят. С другой стороны, несказанная бедность: имея один алтын[34] в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше, как на денежку[35] хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил. С одной стороны, пишут, что зная моего отца достатки, хорошие тамошние люди дочерей своих за меня выдадут, которые и в мою там бытность предлагали; с другой стороны, школьники, малые ребята кричат и перстами указывают: смотри-де, болван лет в двадцать пришел латине учиться!»[36]. Много лет спустя он написал: «Тот беден на свете сем, кто беден не бывал».
Но, главное, Ломоносов понял, что он не найдет в Славяно-греко-латинской академии естественных наук, к которым так стремился. Он не был удовлетворен богословскими предметами. Поэтому вызвался ехать в экспедицию, снаряжаемую Сенатом, на реку Орь с целью основать новый город (сейчас это Оренбург). Для экспедиции требовался священник. Поскольку священника, желающего ехать из Москвы в глушь, не нашлось, решили выбрать кого-то из учеников старших классов Академии и рукоположить в священники. «Добровольцам» был «учинен допрос» и обман с дворянским происхождением раскрылся. Академия готовила священников и строго следила, чтобы в эту категорию попадали только те, кто имел на это право по происхождению. Во время первого допроса Ломоносов сказал, что его отец – поп
