карманы, где лежали кошельки и другие ценности.
Какой же большой город! Синеока хромала по скользкой брусчатке. Она с ужасом услышала топот копыт, словно безумный решил проверить на прочность повозку и лошадь в такую погоду.
Сбежать девочка не могла, но в панике нашла выход из ситуации: старая потрепанная карета. Дверца со скрипом распахнулась. Несколько испуганных черных мышей пулей вылетели наружу. Синеока поморщила нос, но с храбростью закрылась в бесхозной пассажирской повозке.
— Ты быстрей не можешь, осел? — гневно причитала Боянка, когда лошадь перешла на шаг.
— Мы ее найдем, как пить дать! — оправдывался ее муж. — Она далеко не ушла. Смотри, тут следы...
— Их здесь тысячи, идиот!
— Может, заявим, что сбежала? — осторожно поинтересовался Ждан. — Город-то не деревня...
— Закрой свой рот! — рявкнула Боянка. — Если узнают, что она дала деру, то проверками замучают. Им палец в рот не клади... Ты в тюрьму хочешь, а? Я нет. Подарки ты продал, а детишки с радостью все выложат, как на духу. Нет уж, дудки! Найдем ее! Я ремешком пройдусь по мерзавке!
Синеока прислушалась, хотя кишащие мыши испуганно пищали под ногами и норовили залезть на шубу. А она старалась дышать как можно тише.
— Эй! Заблудились? — пробасил мужской голос на всю улицу.
— Тпру! — скомандовал Ждан. — Нет, господин полицейский! Просто вышли на променад...
— И гнали, как угорелые? — вопрошал страж закона. — Жить надоело? Ищите кого-то?
— Нет, — елейно выговорила Боянка, стараясь включить притворную мягкость голоса. — Увлеклись разговором о моих воспитанниках. Чудесные ангелочки... Еду смотреть лесную опушку, где провести новогодний праздник. А вы где будете праздновать?
— Держитесь подальше от Згой, — серьезно предупредил полицейский. — Не ребенка ли вы ищите? Я тут видел хромую девочку. Маленькую. Ваш воспитанник?
Глаза Синеоки округлились. Взрослые разговаривали примерно в сотне метрах от нее. Она хотела выбежать и сказать полицейскому, что пережила, но испугалась. Боянка вывернет все на свой лад: сирота врет, а она ласковый воспитатель. Нет, остается только дождаться конца разговора и следовать дальше.
— Какого ребенка, господин? — иронично усмехнулась Боянка. — Мой любимый подтвердит, что все дети уже спят, а завтра их ждут подарки. Спасибо вашему отделу за жалость к нам — убогим...
Возникла пауза в разговоре, лишь тяжелое дыхание лошадей указывало, что взрослые не разошлись.
— Тогда счастливого пути, уважаемые, — подытожил полицейский и направил коня в сторону. Топот утихал, когда страж порядка свернул влево. Наконец он уехал, оставив девочку один на один с преследователями.
— Куда ты так прешься? — гневно прошептала Боянка. — Много внимания к нам привлекаешь... Иди осмотри карету...
— Но, дорогая моя, она заброшена несколько лет...
— А что мешает этой девке там спрятаться? Темнота? Иди проверь. Я тут посижу... Только быстро, а то холодрыга заела...
Ждан, хмыкая, спрыгнул с повозки, и судя по проклятиям, поскользнулся и упал. Боянка рассмеялась, а он только буркнул в ответ: «Подумаешь»!
Паника охватила Синеоку. Она в ловушке! Теперь он откроет дверь и схватит ее!
— Думай! Думай! — шипела девочка. Взгляд упал на старое, изъеденное молью покрывало под ногами.
Шаги приближались, беглянка бесцеремонно подняла с пола тряпку и стряхнула грызунов. Она накрылась ею и с отчаянием ждала своей участи. Секунды тянулись, словно часы, а муж воспитательницы приближался к злосчастной карете. Наконец его костлявые пальцы сжали ручку. Та сначала не поддалась, но он резко раскрыл повозку. Оттуда высыпали полчища испуганных и возмущенных мышей.
— А-а-а-а-а-а-а! Чтоб тебя! — ругнулся Ждан и отпрянул назад, поскальзываясь на ледяной корке. А порыву воздуха все-таки удалось сбить его с ног.
— Там мыши, Боянка! Мыши! Эти паразиты тут живут!
— Ты видишь инвалидку?
— Ну нет! Я туда даже не сунусь. Они мне чуть руку не отгрызли!
— Трус! Вышла за труса! Мне подойти?
Ждан боязливо отошел на почтительное расстояние и пытался разглядеть хоть какое-то подозрительное движение. Ночь и пурга сыграли на руку Синеоке. А когда грызуны поползли по внешней обшивке кареты, то сразу отбили желание обыскивать «мышиное царство».
— Ее там нет! — буркнул мужчина, сдерживая тошноту. — Она бы не стала в этом гадюшнике прятаться. Уже рук не чувствую, а мы все торчим здесь. Убежала девчонка или ее кто-то приютил. Зуб даю, что это так...
— Ты уверен?
— Сама посмотри, раз не веришь мне! — шмыгнул он носом. — Такая вонь стоит, что я век не отмоюсь!
— Ты так всегда пахнешь! — огрызнулась Боянка. — Поехали! Ее застукают полицейские — я тебя прикончу!
— Иду-иду, — махнул рукой Ждан и быстро убрался восвояси. — Придется проехаться по мостовой. Там находится ночлежка для бездомных...
— Хоть что-то путное предложил.
Они отъехали, а Синеока прокашлялась и скинула с себя покрывало. Теперь к виду оборванца прибавился смердящий запах. Она надеялась, что на морозе его не почувствуют прохожие.
Завывала зима. Каждый дом вдалеке стал похож на горящее пятно. Оставалось пройти две улицы. Путь к мосту заканчивался там. Не попасться бы полицейским и этой мерзкой парочке!
Синеока почувствовала жалость к себе и переживала, что решилась на такой шаг, ведь мама давно умерла. Самый страшный кошмар — увидеть ее замершую в объятиях этого проклятого леса Згой. Эмоции поутихли. Она уже собралась пойти в сторону приюта, покорно принимая свою судьбу, как на голову упал увесистый мешочек с росписью под гжель: синие узоры на белом фоне серебрились, словно ожившие.
Девочка потерла макушку и подняла странный предмет. Поблизости никого нет, но откуда он прилетел? Словно это знак, что нужно двигаться дальше, а ее решение поспешное.
Тепло исходило от этого мешочка, и узоры задвигались, а потом застыли. Синеока округлила глаза от удивления. Что это такое? Красный узел не развязывался, а так охота посмотреть, что же там внутри.
Она отчетливо видела выход из ситуации. Даже снег не мог помешать выйти из города!
Все еще держа в кулаке это «чудо» Синеока поспешила к улице Паленицы. Статуя женщины-богатыря указывала, что она на правильном пути. Если свернуть вправо, то откроется путь на мостовую (туда нельзя). Прямо пройти, попасть на порог полицейского управления. Слева стояли наглухо закрытые ларьки после пятничной ярмарки, а за ними крепкий забор. Пришлось выбирать лучшее из двух зол. Правоохранительное здание — это бревенчатый дом с бдящими сотрудниками полиции. Часовой неизменно стоял в своей
