будке. Любое нарушение сразу становилось заметным, едва глашатай заподозрит неладное. Площадь управление хорошо просматривалось. Найти девочку во мгле труда не составит, ведь поток граждан иссяк.
По маленьким улочкам проезжали усталые извозчики. Один из них окликнул сироту, но та не обернулась и сделала вид, что зашла к себе домой. Закрытая на засов дубовая дверь, конечно, не пустила к себе незваного гостя, но позволила скрыться под покровом темного крыльца. Нужно поспешить к этому синему дому, а потом незаметно пройти от зоркого глаза охранника — полицейского. Вроде последний рывок, но самый сложный.
Уличные фонари начали гаснуть один за другим; ненастье вмешалось в жизнь города. Хромала Синеока и прислушивалась к каждому шороху. В голове рисовались страшные чудовища (дети приюта и воспитательница), которые начали мерещиться в мрачных закоулках зданий. Таинственный мешочек пришлось положить в карман шубы.
Полный полицейский в красивом бушлате черного цвета стоял на своем посту. Мост Вершик возвышался над градом, словно виделся маяком для девочки.
Синеока придумала одну идею: взяла глыбу льда и со всей силы (детской) швырнула ее в забор рядом с управлением, а затем спряталась за уличный неработающий фонарь.
Бум!
Ледяной камень влетел в деревянную калитку и с глухим звуком отскочил в сторону. Часовой резко встрепенулся на месте и побежал туда. Путь к мосту открыт.
Сирота аккуратно прошла под расписными подоконниками и слышала, как стражи закона смеются над шутками своего коллеги. Чья-то сильная рука схватила ее за шиворот.
— Что ты тут делаешь? — строго спросил мужчина в белом свитере. — Ты из приюта?
Ноги Синеоки поднялись на несколько сантиметров над землей, но боли она не чувствовала.
— Нет, иду домой, — вымолвила девочка.
Она ощущала его тяжелое дыхание и трясущиеся от мороза руки.
— Я думал, что тут вор хозяйничает. А здесь босячка... Ты точно не из приюта? Нужно предупредить дежурного... Стой! Стой!
Синеока вытащила руки из рукавов и быстро выскользнула «из плена». Шуба так и осталась в кулаке стража порядка, а его лицо замерло в сильном смятении. Его только что обвели вокруг пальца.
Свистки, казалось, прорезали ночной воздух. Распахнулась дверь полицейского отдела, и послышались крики, но девочка не обращала никакого внимания. Сбоку от нее возникла повозка с воспитательницей и ее мужем.
— Остановись, поганка! Стой, кому говорю! — вопила Боянка, стараясь дотянуться до беглянки, но та отлично уворачивалась, хотя медленно бежала.
Синеока резко остановилась и нырнула под повозку. Перекатилась по дороге. Мороз обжигал руки, и все тело дрожало без шубы. На глаза попалась лестница, ведущая к мостовой. Девочка слетела со ступенек и кубарем "посчитала" каждый выступ. Благо не пострадала, только ссадило плечо. Снег смягчил падение. Бурная река показывала свою силу и крушила крупные куски льда. Треск разносился по округе.
Неужели взрослые не могут поймать девочку? Было ощущение, что кто-то вел к мосту храбрую сироту. Погоня стихла, а Синеока побежала что есть мочи. Не боялась ни пурги, ни арктического холода.
Вершик одиноко возвышался над Омут-градом. Деревянные белые стены сливались со снежной стихией и приглашали пройти дальше.
Синеока преодолела высокую насыпь из глубоких сугробов. Ноги проваливались, не слушались, но она продолжала восхождение. Наконец показалась долгожданная дорога, изрезанная колесами повозок. Девочка прошла вглубь моста и остановилась, как вкопанная.
Загорелись факелы. Строгие полицейские стояли на страже, а Боянка перегородила путь на другом конце строения своей повозкой. Все, путь окончен.
Взрослые боязливо подходили с двух сторон. Синеока пошла на отчаянный шаг: подошла к краю моста. Ее роста не хватало, чтобы схватиться за выступы стены. Теперь оставалось только драться!
— Успокойся, девочка! — испуганно крикнул толстяк с пышными усами. — Мы тебе поможем. В приюте сейчас тепло...
— Красавица моя, ты чего? — ласковым голоском вопрошала Боянка, но глаза метали молнии. В них отчетливо читалось: «Я тебя побью, когда мы окажемся дома».
— Я не вернусь! — прокричала Синеока и подняла кулаки. Пламя от огня приближалось, создавая огромные и нависающие над сиротой тени приближающихся. Худой и молодой страж закона держал в руке ту самую рваную шубу.
Канонада фейерверков пронеслась по небу. Взрослые забыли о девочке и устремили свой взор на яркие вспышки. Отчетливо показалась фигура в виде еловой ветки в темных облаках. Затем все стихло. Снегопад продолжал орошать все вокруг. Ветер подхватил сияющую фигуру, которая уменьшилась, но не исчезла.
Синеока вытянула руку и поймала падающую веточку. Та быстро разрослась в ветвь, окутала сироту и, подхваченная ветром, устремилась ввысь.
Все окружающие не поверили своим глазам. Ребенок, словно в зеленой защите, чувствовал себя так свободно, удаляясь от преследователей.
***
Синеока приземлилась на опушку. Мягкая ветвь распалась на зеленые гирлянды, прежде чем исчезнуть без следа.
Дрожа от холода, девочка огляделась. Где-то ухнула сова, а хруст снега тревожно доносился сквозь вековые сосны и дубы.
Что дальше? Почему она оказалась именно тут? Некому задать эти вопросы.
— Значит, замерзну насмерть, — стуча зубами, прошептала Синеока и села на «белую перину». Безмолвие и тишина сильно пугали. Казалось, лес стих, едва поняв, что здесь посторонний.
— Я готова! Помоги мне! — отчаянно выкрикнула сирота. — Я знаю, что ты хочешь помочь. Знаю... Помоги, пожалуйста... Ты не такой страшный, как о тебе думают...
Слезы брызнули из глаз, заиндевев на щеках. Лес Згой что-то ждал... Может, жертвы?
А Синеока продолжала:
— Я замерзну тут. Ну, потеряла этот мешочек... Я же не со зла... Они гнались за мной... Верни мне маму, лес! Верни, пожалуйста...
В ответ лишь завывание метели. Нет, ей суждено стать очередной потерявшейся. Однако...
Огонек вспыхнул на другой стороне опушки. Круглый уголек прорезал бахрому снега и утоп в нем. Девочка поспешила к этому теплому свету. Она опустила руку и побоялась обжечься, но этого не произошло. Нащупала железную подарочную коробку. Ту самую, что лежала в их доме, когда мама была жива. В руках предмет подпрыгивал и рвался к небу. Тогда Синеока с заливистым смехом (впервые за столько времени она дала волю позитивным эмоциям) кинула его вверх.
Посыпались искры из коробки, а ближайшие пышные ели приобретали рисованный вид и передавали «эстафету» другим, показывая путь вглубь таинственного леса.
3 глава. «Держена»
