Книга Явление - Александр Степанович Попков

матерью за дверью, и отправлен на улицу. Через несколько дней в семье случился скандал, оказывается, пока мать угощала географичку конфетами с чаем, младшая сестра Валька выследила, где мать прячет конфеты. Так как место это было высокое — полка в прихожей для хранения шапок, то на помощь была вызвана подружка, на плечи которой и взгромоздилась Валька, чтобы опустошить тайник. И когда мать нашла за кроватью обёртки от конфет, то Вальке сильно досталось от матери, ведь конфеты всегда береглись для особого случая.

А по вопросу распределения квартир, как узнал позже Анатолий Григорьевич, было закрытое заседание горисполкома. Выяснилось, что много квартир, переданных предприятиям для распределения очередникам, стояли незаселенными. Директора придерживали их оформление, так как возможностей для премирования у многих руководителей не было, а работу нужно было делать, людей мотивировать. Вот молодые отцы семейств за заветное обещание «получить» квартиру и пахали, кто на полигонах невылазно по полгода, кто в цехах с вредностью, кто на работе спал, чтобы министерскую тему сдать досрочно. А дай им квартиру, считай, что на полгода про работника можно забыть. Будет в ночных очередях дежурить за стенкой или кухонным гарнитуром, унитазы доставать, а потом еще сколько водки будет выпито. Поэтому держали нужных работников на крючке до последнего.

Столько лет отдано службе, многое уже и забылось. Вот, в конце 80-х ремонтировали малый зал в горисполкоме, «выбили» фонды на дубовую доску из Чехословакии. Анатолий Григорьевич тогда нашел мастера краснодеревщика — связи уже в городе были. Отделка зала получилась благородная. Из ботанического сада Анатолий Григорьевич привез фикусы и пальму, горшки керамические для растений заказали из Риги. Теперь тематическое оформление залов заказывают в дизайнерских студиях: остоугольные формы из дешевого пластика в бело-сине-красных цветах, устремленные в будущее. «Живых цветов сейчас не ставят, — подумал Анатолий Григорьевич, — да и ладно, мне меньше хлопот».

Ивану Никандровичу очень понравился обновлённый интерьер зала, и он поручил Анатолию Григорьевичу договориться с мастером-краснодеревщиком об отделке его загородного дома. Дубовые доски, оставшиеся на складе после ремонта, Савельев выкупил, рассчитавшись до копейки. Много раз Анатолий Григорьевич мотался за город, привозил то лак, то шпаклевку. Оправдал доверие Ивана Никандровича. И вскоре после этого, приглашает его секретарша срочно зайти. Иван Никандрович опять же сесть не предложил, но по-отечески сказал:

— Засиделся ты, Анатолий, в своей «двушке» — иди в комитет по жилищным вопросам, оформляй ордер на трехкомнатную квартиру.

— Спасибо, Иван Никандрович, — в этот раз Анатолий Григорьевич уже не стал ничего добавлять и Ивану Никандровичу это понравилось.

Как узнал потом Анатолий Григорьевич, его квартира в кирпичном доме в тихом центре предназначалась прокурору, но тот наотрез отказался вселяться на первый этаж. «Ну, да ладно, — подумал Анатолий Григорьевич, — мне то грех жаловаться: простому парнишке с рабочей окраины всё дала советская власть. Всю жизнь ощущаю себя советским человеком». В середине 90-х, когда Анатолий Григорьевич услышал про покупку «хлебных» должностей в мэрии, он даже поверить не мог. Спросил как-то раз про это у своего старого знакомого, так тот даже рассмеялся над его наивностью. С тех пор и стал Анатолий Григорьевич смотреть на теперешних руководителей слегка свысока. Мысли его снова вернулись к Лильке: «Я бы, случись что с ней, непременно постарался бы помочь, а она сразу побежала с докладом». И тут Анатолия Григорьевича осенила мысль: «Получается, не я, а она и есть настоящий советский человек. Вот что хотел тогда сказать Иван Никандрович — не взял бы он к себе на работу настоящего советского человека! Это ж сколько лет мне надо было прожить, чтобы понять это».

Внезапно мысли у Анатолия Григорьевича прояснились, и он понял, что решение уволиться уже принято и что он даже рад этому. Пенсия с муниципальной надбавкой у него заработана уже давно, семья устроена, даже внучке сделал однокомнатную квартиру, и можно пожить для себя. И уже другим взглядом оглядел кабинет, наметил, что нужно забрать с собой. Выдвинул нижний ящик стола, куда он складывал всё самое сокровенное и самое бесполезное. Вот членский билет КПСС, открыл его, удивился — надо же, заполнен ещё перьевой ручкой. Маленькое черно-белое фото какого-то молодого человека, наполовину запачканное синей печатью. Берёг билет, думал, что может быть время ещё и повернётся вспять. Вспомнилась и ноябрьская суббота 1991 года, когда за ним прямо на дом приехала служебная машина Ивана Никандровича. В горисполкоме поднялся по пустым лестницам на второй этаж, Иван Никандрович открыл свой сейф, достал конверт с надписью «Секретно» и показал Анатолию Григорьевичу президентский указ Ельцина о роспуске КПСС.

— Сегодня рано утром фельдъегерской службой доставили мне прямо на дом, — сказал он абсолютно спокойно. Но для чего показывал указ? Неужели думал, что на словах не поверю? — Сейчас приедут из милиции и поедем опечатывать горком КПСС, давай срочно решай, чем опечатывать кабинеты будем.

К горкому подъехали на ПАЗике уже в сумерках, сыпал сверху осенний то ли дождь, то ли снег. Стояли на ступеньках, ждали приезда Ивана Никандровича. Анатолий Григорьевич вспомнил тогда, как его отец рассказывал про избитые ступени Рейхстага, на которых он с сослуживцами фотографировался в 1945 года и там тоже шёл дождь. Теперь и он приобщился к настоящей истории и, получается, ему тоже есть о чём рассказать внукам — но будет ли им это интересно?

А Ивану Никандровичу, выходит, повезло, что карьеру сделал не по партийной, а по советской линии, но Анатолий Григорьевич знал тайну этого «везения». Был на заводе отдел технической документации, где копировали чертежи и прочую документацию на ротапринтах и нашёлся «добрый» человек, стуканувший о том, что там печатают самиздат. Начальник первого отдела после полученного сигнала проследил, кто остаётся на ротапринте после работы и накрыл небольшой тираж. Вдохновителем нарушения инструкции по копированию оказался Иван Анисимов, фронтовик, коммунист и лучший специалист конструкторского бюро. Под видом помощи в настройке печатных машин он размножал самиздатовскую литературу. Печатник на ротапринте, знакомый Анатолия Григорьевича, по секрету дал ему на время одну из брошюр. Анатолий Григорьевич впервые тогда читал самиздат, у него даже голова закружилась, а в памяти остались только отдельные цитаты: «Уничтожение православного христианства было задачей евреев-ашкенази». «В отличие от русских крестьян, которые были в основной массе крепостными, ашкеназы были свободны и занимались торговлей и посредничеством. Отмена крепостного права потеснила их положение и часть евреев двинулось в революционное движение». «Предложенный ашкеназом Карлом Марксом проект социалистического интернационала стал идейной основой для революции в России». «В руководстве Российской социал-демократической рабочей партии большевиков, которая и совершила революцию в России, ашкеназы